– Вообще-то настоящего тумана сначала не было, просто
большая влажность, а потом, когда спустился туман, не было уже никакой разницы,
есть на вас очки или нет. Все равно ничего нельзя было увидеть. Совсем ничего.
– Спасибо, – сказал Мейсон. – У меня больше нет вопросов к
свидетелю.
Хастингс несколько секунд колебался, потом решил:
– У меня тоже…
– Вызывайте следующего свидетеля, – попросил судья Хобарт.
– Я вызываю в качестве свидетеля шерифа Джуэтта из округа
Орандж, – объявил Хастингс.
Шериф Джуэтт засвидетельствовал, что получил рапорт от
своего помощника, в котором говорилось, что яхта была найдена в верхней части
залива и на ней обнаружен труп, после чего он сам приехал на место
происшествия. Произошло это примерно в четыре часа дня. Он поднялся на яхту,
увидел тело, рядом стояла лодка береговой охраны, они взяли яхту на буксир и
доставили в яхт-клуб «Синее небо», где ее поставили на прикол, чтобы
криминалисты могли взять отпечатки пальцев и исследовать место преступления.
Потом были сделаны фотографии трупа Уилмера Джилли, лежавшего на животе лицом к
кормовой части яхты. Тело находилось в главной каюте, в сердце имелось пулевое
отверстие. Шериф лично проследил за тем, как тело отправили в окружной морг,
где судебный патологоанатом произвел вскрытие и извлек пулю, а шериф занялся
изучением этой пули, которую он идентифицировал и которая была представлена в
суд в качестве вещественного доказательства.
– Вы опознали тело? – спросил Хастингс.
– Да, сэр. Это тело Уилмера Джилли.
– Вы установили, где убитый жил накануне своей смерти?
– Да, сэр.
– Где он жил?
– В доме в Аякс-Делси. Это многоквартирное жилое здание, в
нем сдаются внаем комнаты, а в некоторых квартирах можно себе готовить.
– Вы побывали в комнате, где жил убитый?
– Да…
– Что вы там нашли?
– Я нашел железную койку с тощим и жестким матрасом, четыре
армейских одеяла, две подушки, два стула с прямой спинкой, продавленное кресло,
туалет, умывальник, маленький душ, немного посуды, электрическую плитку на две
горелки.
– На кровати были простыни?
– Простыней не было.
– А наволочки на подушке?
– Наволочек тоже не было. На подушки было наброшено мохнатое
полотенце, да и то очень грязное.
– Был ли в комнате гардероб?
– Нет, сэр. Только маленькая ниша, в которую была вделана железная
труба длиной фута в три, и на этой трубе висело с полдюжины проволочных
вешалок. На некоторых вешалках была одежда – брюки, две рабочие спецовки и
спортивная куртка.
– Еще что-нибудь?
– Да, сэр. В большой корзине я нашел акваланг и костюм для
подводного плавания. Судя по квитанции, приложенной к костюму, он был взят в
аренду в магазине подводного снаряжения «Улей Вью». Аренда оплачена на неделю.
– Что вы еще нашли?
– Я нашел довольно расшатанный кухонный стол, на котором
стояли бутылка кетчупа, тарелка с консервированными бобами, чашка кофе, вилка,
нож и ложка. В комнате имелась маленькая морозильная камера, в которой мы нашли
наполовину пустой бумажный пакет на кварту молока, консервную банку со свининой
и бобами, тоже полупустую, примерно полчетверти фунта масла и полфунта сырых
гамбургеров.
На морозильной камере стоял маленький посудный шкафчик, в
нем были две банки консервированной свинины и бобов, одна банка острого
мексиканского фарша, бутылочка соуса табаско, полупустая сахарница, рассчитанная
на фунт песка, два стакана, две кофейные чашки с блюдцами, четыре тарелки, два
оловянных блюда и молочник с отбитой ручкой.
В ящике стола лежали ножи, вилки и ложки, всего по три
штуки. Была еще одна сковорода и обшарпанная алюминиевая кастрюля, в которой,
судя по всему, разогревали бобы. Она еще стояла на плите, и, хотя бобы были из
нее выскоблены, их следы остались на стенках и на дне. На столе лежал
разрезанный на куски батон хлеба.
– Скатерть в комнате была?
– Нет.
– Еще что-нибудь?
– Я упомянул все, что запомнил из обычной обстановки
комнаты, – сказал шериф, – но у меня есть фотографии, на которых запечатлен
весь интерьер.
– В комнате ничего не трогали до того, как сделали
фотографии?
– Нет, сэр. На снимках комната изображена такой, какой мы ее
увидели, когда пришли.
– Все эти фотографии были сделаны вами или под вашим личным
руководством, не так ли?
– Да, сэр.
– Мы просим, чтобы эти двенадцать фотографий были
зафиксированы в качестве вещественных доказательств под соответствующими
номерами, – сказал Хастингс.
– Возражений нет, – отозвался Мейсон.
– А теперь, – начал Хастингс, – вернемся к той, так сказать,
роковой пуле, которую вам удалось идентифицировать. Какого она калибра?
– Тридцать восьмого.
– Можете ли вы по углублениям в пуле определить, из какого
оружия она была выпущена?
– Да, сэр, она была выпущена из оружия, которое имеет в
своем стволе такой же нарез, как у револьверов «смит-и-вессон».
– Шериф, обращались ли вы к ответчице с вопросом, знает ли
она что-нибудь о револьвере «Смит и Вессон» 38-го калибра?
– Обращался.
– Вы получили какой-нибудь ответ?
– Она ответила, что получила указание не отвечать ни на
какие вопросы и что в надлежащее время она расскажет обо всем, а пока не скажет
ничего.
– Вы спрашивали ее мужа, Харлоу Бэнкрофта, об этом
револьвере?
– Спрашивал.
– Что он вам ответил?
– Примерно то же самое, что и его жена.
– Вы проверяли данные по регистрации оружия, чтобы выяснить,
не покупал ли он такой револьвер?
– Да.
– И что вы нашли?
– Что пятнадцатого июня прошлого года он приобрел «Смит и
Вессон» 38-го калибра, номер 133347.
– Вы просили его показать вам этот револьвер?
– Да.
– Что он вам ответил?
– Что сейчас он не может этого сделать.
– Он как-нибудь объяснил вам свой отказ?
– Нет, сэр.
– Рассказывая о том, что вы нашли в комнате покойного
Уилмера Джилли, вы заметили, что описали только обычную обстановку помещения.
Не нашли ли вы еще чего-нибудь под кроватью покойного?
