– Вы можете показать нам эту фотографию?
Шериф протянул руку, и окружной прокурор передал ему
фотоснимок размером восемь на десять.
– Вот эта фотография, – сказал шериф. – Точнее, это
увеличенный снимок, на котором показана лодка и видны линии, проведенные нами к
нескольким береговым ориентирам.
– Замечательно, – одобрил Мейсон. – Вы сравнивали эту
фотографию и положение изображенной на нем яхты с той геодезической картой,
которую я представил ранее суду?
– Не сравнивал, но могу это сделать.
– Пожалуйста, сделайте это и сообщите нам, какова в этом
месте глубина воды.
Шериф повернулся к судейскому секретарю, который порылся в
бумагах и нашел нужную карту, представленную Мейсоном в качестве вещественного
доказательства во время предыдущего заседания суда.
После некоторых расчетов и проверок шериф сказал:
– Насколько я могу судить, глубина воды в этом месте при
среднем уровне отлива составляет десять футов.
– Вам известно, какова была длина спущенной за борт якорной
цепи, когда вы нашли лодку?
– Да, сэр, известна. Она составляла приблизительно
пятнадцать футов.
– Но когда вы нашли лодку и когда была сделана эта
фотография, – сказал Мейсон, – лодка смещалась относительно якоря, следуя
отливной волне. Однако несколькими часами раньше ее таким же образом сносило в
противоположную сторону приливом, причем при якорной цепи длиной в пятнадцать
футов она могла описать довольно широкую дугу.
– Я думаю, что водолаз учел это во время поисков.
– Вы так думаете или он действительно это сделал?
– Я дал ему указание обследовать всю поверхность дна.
Мейсон сказал:
– В данных обстоятельствах, ваша честь, я настаиваю, чтобы
все показания данного свидетеля, касающиеся того, что сделал, увидел или
обнаружил водолаз, были исключены из протокола суда, поскольку они представляют
всего лишь ссылки на слова других лиц и не могут считаться надежным
свидетельством.
– С позволения суда, – сказал Хастингс, – мы можем решить
эту проблему. Водолаз присутствует в суде. Я не собирался вызывать его в
качестве свидетеля, но, если нужно, могу это сделать.
– В таком случае лучше вызовите, – сказал Мейсон, – потому
что я заявляю, что, если мне будет предоставлена возможность провести
перекрестный допрос водолаза, я заберу назад свое ходатайство. Если же нет, я
буду настаивать на исключении всех показаний последнего свидетеля.
– Прекрасно, – ответил Хастингс. – Шериф, вы свободны. Я
вызываю для дачи свидетельских показаний Фримонта Л. Диббла.
Диббл дал клятву и сказал, что он тот самый водолаз, который
по поручению шерифа и окружного прокурора обследовал определенные места на дне
залива.
– Давайте вначале обратимся к первому участку поисков,
расположенному рядом с топливным причалом к северу от яхт-клуба. Что вы
обнаружили на дне?
– Я нашел дамскую сумочку и револьвер.
– Я показываю вам эту дамскую сумочку, представленную как
вещественное доказательство суду, и спрашиваю – это та самая сумочка, которую
вы нашли?
– Да, сэр.
– Я показываю вам этот револьвер и спрашиваю – это тот самый
револьвер, который вы нашли?
– Да, сэр.
– Перекрестный допрос, – сказал Хастингс.
– Скажите, дамская сумочка находится в том же состоянии, в
котором она была, когда вы ее нашли? – спросил Мейсон.
Свидетель внимательно осмотрел предмет:
– Да, сэр.
– И с тем же самым содержимым?
– Да, сэр.
– Когда вы нашли сумочку, в ней были какие-нибудь деньги?
– Да, сэр, были. Там лежал кошелек, в котором были три
бумажки по двадцать долларов, две по десять, одна по пять, три по одному
доллару и еще немного мелочи.
– Они находились в сумочке, когда вы ее нашли?
– Да, сэр.
– И других денег не было?
– Нет, сэр.
– Револьвер в том же состоянии, в котором вы его нашли?
– Да, сэр.
– Как далеко он лежал от сумочки?
– Он лежал примерно… примерно в двадцати или тридцати футах
от нее.
Мейсон сказал:
– Окружной прокурор не задал вам этот вопрос, но, очевидно,
вы тот самый водолаз, который позже отправился в другое место, обозначенное на
этой береговой геодезической карте словом «яхта» и обведенное кружком. Это так?
– Да, сэр.
– И вы обследовали там дно залива?
– Да, сэр.
– И ничего не нашли?
– И ничего не нашел.
– Совсем ничего?
– Ну, – сказал свидетель, – там была старая консервная
банка, которую какой-то рыбак использовал для наживки, а потом выбросил за
борт. Но она находилась футах в ста от яхты – то есть от того места, где была
найдена яхта.
– Однако если бы ее снесло приливом к берегу, это расстояние
было бы гораздо меньше?
Свидетель на минуту задумался и потом сказал:
– Да, пожалуй, так.
– Почему вы решили, что это банка для наживки? – спросил
Мейсон.
Свидетель улыбнулся и ответил:
– На такой глубине в воде все прекрасно видно. Я смог даже
прочитать этикетку на банке. Это была банка из-под консервированных бобов, и
она была пуста. Поэтому я решил, что это старая банка для наживки.
– А что это была за этикетка?
– Самая обычная наклейка, полоска бумаги, обернутая вокруг
банки и приклеенная клеем.
– Но почему вы решили, что это старая консервная банка?
– Потому, – улыбнувшись, ответил свидетель, – что вокруг не
было ни одного рыбака, и я рассудил, что эта банка лежит на дне уже некоторое
время.
– С приклеенной этикеткой? – спросил Мейсон.
Свидетель нахмурил брови, подумал и сказал:
– Ну, если поразмыслить, поскольку этикетка все еще была на
банке, то, наверно, будет лучше сказать, что это была просто банка для наживки,
а не старая банка для наживки. Насколько она старая, мне неизвестно.
Свидетель с улыбкой посмотрел на окружного прокурора.
– Спасибо, – сказал Мейсон, – это все. А сейчас, ваша честь,
– продолжал он, – в связи с появлением новых вещественных доказательств я хотел
бы продолжить перекрестный допрос одного из свидетелей со стороны обвинения и
задать несколько вопросов Стилсону Келси.
