Кстати, надо воспользоваться его отсутствием и, может быть, слегка прибраться у него в кабинете, решила девушка и вошла в кабинет, благо дверь осталась приоткрытой.
Ни на стенах, ни на столе никаких украшений: ни картин, ни статуэток, ни фотографий. Похоже, у этого человека только бизнес на уме.
Сара рассортировала его беспорядочно разбросанные бумаги, наклеила на них липкие ярлыки с четкими надписями, заточила все его карандаши и проверила ручки, выбросив негодные.
Затем открыла банку с клеем, собираясь починить кресло, чтобы оно перестало скрипеть. Откровенно говоря, этот скрип просто приводил ее в бешенство.
Когда дверь со стуком распахнулась, она сидела под столом, гордая собой.
— Что, спрашивается, вы тут делаете? — прогрохотал в тишине глубокий голос босса.
Со своего места она могла видеть только черные ботинки, брюки и свежие манжеты рубашки, выглядывавшие из-под рукавов темно-синего костюма в тонкую полоску.
Смутившись, Сара попыталась вскочить и ударилась головой о край стола.
— О, черт!
Ботинки шагнули вперед, и девушка, потирая ушибленное место, вылезла из-под массивного стола и попыталась встать на ноги так быстро, как ей позволяла узкая юбка.
Он хмуро посмотрел на свой стол из красного дерева, затем взглянул на Сару.
— Чем вы занимались на полу?
Она откашлялась.
— Ваше кресло ужасно скрипит. Неужели не замечали? Давайте посмотрим, что получилось. — Она прыгнула в огромное кожаное кресло и обрадовалась, когда ничего не услышала. — Похоже, я починила его.
Аль Мансур не шелохнулся.
— Что вы сделали с моим столом? — Он нахмурился.
— Я только рассортировала ваши бумаги. Разумеется, ничего не выбросила, но вот эту стопку, думаю, можно смело кинуть в корзину для мусора.
Его лицо потемнело, глаза с подозрением сощурились.
— Когда это вы успели настолько познакомиться с моими документами, что разобрали их за столь короткое время в свой первый рабочий день?
— Разумеется, прочитать их я не успела. Но и одного взгляда бывает достаточно, чтобы понять, о чем идет речь. И разобрала я их, следуя интуиции. Проверьте, как у меня получилось.
— Пожалуйста, поднимитесь с моего кресла, — хмуро произнес Элан.
Сара встала.
Его темные глаза следили за ней.
— Почему вы решили, что можете без спроса войти в мой кабинет и обращаться с моими бумагами так, как вам вздумается?
Она изо всех сил старалась оставаться спокойной.
— Полагаю, что поддержание порядка на вашем рабочем столе является одной из моих обязанностей.
— Надеюсь, вы не подсунули мне жучков?
— Жучков? — непонимающе переспросила девушка. — Каких жучков?
— Электронных. Чтобы прослушивать мои разговоры.
Негодование охватило ее.
— Что?! Да зачем мне это нужно?
Элан невесело усмехнулся.
— Это нужно моим конкурентам.
Босс опустился на корточки рядом со столом. Саре потребовалось несколько секунд, чтобы понять: он исследует нижнюю сторону столешницы в поисках прослушивающих устройств.
Никто и никогда не обвинял ее в шпионаже! Она работала с четырнадцати лет, и ее прежние начальники всегда восхищались ее честностью и пунктуальностью.
Наконец Элан медленно поднялся, Сара старалась не смотреть в его сторону.
— Неужели вы всерьез подумали, что я собираюсь шпионить за вами?
Он пригладил свои густые волосы.
— Вы ведь прежде работали в компании «Электроникс», если не ошибаюсь?
— Да, два года. Но это не дает вам права подозревать меня в подобном.
— Но вы же в курсе, что мое кресло скрипит?
— Для этого не нужна особая подготовка.
Она хотела добавить еще кое-что, но сдержалась. С какой стати ей вызывать раздражение босса?
Аль Мансур снял пиджак, повесил его на спинку кресла, расстегнул золотые запонки и подвернул рукава рубашки. Его мускулистые, загорелые, покрытые темными волосками руки были необыкновенно красивы.
В голову Сары невольно полезли картины, как эти руки нежно обнимают ее и крепко прижимают к себе…
Девушка отступила назад, пытаясь избавиться от наваждения.
Она подозревала, что ее глаза чувственно засверкали, поэтому стояла, опустив голову и рассматривая часы Элана.
Наверняка они стоили намного больше, чем весь курс химиотерапии для ее матери. Золотые. Вероятно, «Роллекс». Естественно, у нефтяного магната Элана Аль Мансура все самое лучшее.
— Вам что, нечего делать, Сара? — спросил неожиданно он, что-то разыскивая на столе.
Девушка опять едва не задохнулась от возмущения.
— У вас нет для меня каких-нибудь особых поручений? — с трудом выговорила она.
— Если что-то понадобится, я скажу. А пока, надеюсь, вы сами найдете, чем заняться.
Сара резко отвернулась, чтобы он не заметил, как она покраснела.
— Если позволите, я заменю воду в вазе с розами.
Наверное, от одной из его многочисленных поклонниц! — подумала она про себя.
— Нет. Отвезите их лучше к себе домой. Я не люблю цветы.
— К сожалению, не могу этого сделать — езжу на велосипеде. Но с удовольствием поставлю их на свой рабочий стол. Они немного украсят его. Спасибо. — Она сделала паузу, спрятав лицо в желтых цветах. Их нежный аромат немного успокоил ее. — Они прекрасны.
— Только не для меня. Они начнут увядать уже через день или два. Не желаю наблюдать, как они умирают.
— Понятно. Тогда, если вам больше сегодня ничего не нужно, я пойду домой.
Он быстро взглянул на свои роскошные часы.
— Хорошо.
И тотчас вернулся к своим бумагам. Она взяла вазу.
— Всего доброго.
Он словно нехотя оторвался от бумаг.
— Так вы приезжаете сюда на велосипеде?
— Да. — Она напряглась, ожидая услышать его слова неодобрения.
— Ясно.
Его лицо будто окаменело. Он взял ручку и поставил вычурную подпись под каким-то документом.
Сара выскочила из кабинета и с облегчением вздохнула, когда дверь позади нее закрылась.
Элан положил подписанные документы в ящик и медленно поднялся со стула. Подойдя к огромному, от пола до потолка, окну, он взглянул на стоянку, за которой простиралась пустыня, окаймленная горной цепью.
Уходящее солнце вспыхивало в окнах автомобилей. Большинство служащих уже разъехались по домам.
