Моряки, служащие фирмы, капитаны…
Корабли плыли в сторону Европы, служащие следили за показаниями термометров (дабы убедиться, что температура воздуха благоприятствует разгрузке), торговые посредники в Амстердаме, Лондоне, Ливерпуле, Гавре спорили о цене…
А Гарри Браун в отеле «Провансаль» получал телеграфные депеши от братьев и дяди и названивал своим агентам…
Пролистывая в кафе газету, Мегрэ прочел:
«Глава Верующих, глава Ислама выдал дочь замуж за принца…»
А ниже говорилось:
«Крупные праздники состоялись в Индии, в Персии, в Афганистане, в…»
А также:
«В Ницце, в средиземноморском дворце был дан ужин в честь…»
Дочь первосвященника выходила замуж в Ницце… И гуляла свадьба на набережной длиною в шестьдесят с лишним километров… А там у черта на куличках сотни тысяч людей, вынужденных…
Жажа все не приходила! Мегрэ знал уже каждый камень мостовой, каждый дом улочки. Девочка с косичками делала уроки, сидя возле окна. Может быть, что-нибудь случилось с автобусом? Или Жажа отправилась в какое-нибудь другое место? А может быть, ударилась в бега?
Прижавшись к стеклу бара «Либерти», Мегрэ увидел кошку, лизавшую себе лапу.
А в его голову снова лезли куски из прочитанных недавно газет:
«С Лазурного берега сообщают, что в свои частные владения на мысе Ферра прибыл Его Величество король… в сопровождении…»
«Из Ниццы сообщают об аресте некоего Графопулоса, схваченного с поличным в зале для игры в баккара, после того как тот незаконным образом выиграл пятьсот с лишним тысяч франков…»
И еще маленькая фраза…
«Скомпрометирован помощник начальника отдела полиции по контролю за игорным бизнесом…»
Черт возьми! Если такой человек, как Уильям Браун, сдался и признал поражение, то неужели бедолага, получающий две тысячи франков в месяц обязан быть героем?
Мегрэ чувствовал, как его охватывает ярость.
Ему надоело ждать! И особенно угнетающе действовала вся эта атмосфера, никак не вязавшаяся с его характером.
Зачем они отправили его сюда с таким нелепым заданием: «Чем меньше шума, тем лучше!»
Шума, значит, остерегаетесь?.. А если ему захочется выудить на свет Божий завещание, настоящее завещание, от которого не отмахнешься?.. И отправить всех четырех женщин туда?..
Шаги… Комиссар даже не обернулся!.. Но несколько мгновений спустя он услышал, как в замочной скважине повернулся ключ, а болезненный голос проговорил:
— Вы давно здесь?
Жажа! Уставшая, ишь как дрожит рука с ключом.
Принаряженная в лиловое пальто и ботики цвета бычьей крови.
— Входите… Погодите… Сейчас свет зажгу…
Кот уже мурлыкал и терся об ее отекшие ноги. Жажа шарила рукой по стенке в поисках выключателя.
— Когда я только подумаю о бедняжке Сильви…
Наконец-то! Свет зажегся. Официант из бара напротив наблюдал за ними, прижав лицо к стеклу.
— Входите, прошу вас… Сил никаких… Со всеми этими волнениями…
Жажа открыла дверь в заднюю комнату и сразу направилась к плите, повозилась с огнем, переставила кастрюлю.
— Садитесь, господин комиссар… Я только переоденусь и буду полностью в вашем распоряжении…
Жажа еще ни разу не посмотрела ему в лицо. И лишь повторяла, повернувшись к нему спиной:
— Бедняжка Сильви…
Поднявшись по лестнице, она, видимо, начала раздеваться, но по-прежнему продолжала говорить, только уже чуть погромче:
— Славная девочка… За что ей такое? Но так всегда и бывает, таким, как она, приходится отдуваться за других… Я ей столько раз твердила…
Мегрэ сел за стол с остатками еды: сыр, пирог и сардины.
Сверху доносилось, как Жажа снимала туфли, затем подтягивала к себе тапочки.
А затем станцевала своеобразную джигу, пытаясь стоя снять штаны.
Глава 9
Разговор
— От всех этих волнений у меня ноги еще сильнее распухнут…
Жажа перестала наконец ходить взад и вперед по комнате. Села и, сняв обувь, привычными движениями принялась массировать ступни.
При этом она говорила намеренно громко, так как пребывала в полной уверенности, что Мегрэ находится внизу, и поэтому несказанно удивилась, когда увидела его на лестнице.
— Вы были там?.. Простите за беспорядок… После всего, что произошло…
Мегрэ и сам не ответил бы, зачем он туда пошел.
Наверно, слушая старую женщину, он подумал о том, что еще ни разу не поднимался наверх.
Комиссар остановился на верхней ступени лестницы.
А Жажа поглаживала ноги и с каждой минутой становилась все словоохотливее.
— А я сегодня ужинала?.. Что-то не припомню…
Хорошо бы еще разок отправиться поглядеть, как там Сильви…
Жажа накинула халат на белье. Белье было ярко-розового цвета, очень короткое, с кружевами и совершенно не вязалось с ее жирной и неестественно белой кожей.
Постель так с утра и осталась незастланной. Войди кто сюда в эту минуту, подумалось Мегрэ, вряд ли поверил, что они лишь беседуют.
Комната как комната, не такая уж и бедная, как можно было бы ожидать. Кровать из красного дерева вполне даже приличная. Круглый стол. Комод. Но с другой стороны посреди комнаты торчит ночной горшок, а стол загроможден всякими баночками с кремами, тюбиками помады и грязными салфетками.
Жажа со вздохом надела наконец тапочки.
— Хотела бы я знать, чем все это кончится!
— Здесь спал Уильям, когда?..
— У меня есть только эта комната и те две, что внизу…
В углу стоял диван с протертой плюшевой обивкой.
— Он ложился на диване?
— По-разному… Иногда я там спала…
— А Сильви?
— Со мной…
Потолок комнаты нависал так низко, что Мегрэ то и дело задевал его шляпой. Узкое окошко с зеленой плюшевой занавеской. Лампочка без абажура.
Даже нет нужды сильно напрягать воображение, чтобы представить, как текла жизнь в этой комнате: вначале, почти всегда пьяные, сюда поднимались Уильям и Жажа, затем Сильви проскальзывала в постель к толстухе…
А как они просыпались?.. Когда на улице уже ярко светило солнце…
Жажа никогда еще не была столь болтливой. Голос ее звучал жалобно-просяще, будто она хотела, чтобы ее утешили.
— Готова поспорить, что теперь я обязательно слягу. Да-да, нутром чувствую… Так уже было три года назад, когда моряки подрались прямо перед моим окном… Одного резанули бритвой, и он…
