— Я не думала, что вы такой… — пробормотала Сильви. Она растерялась и не могла найти нужных слов. — Я… Жажа… Я клянусь, это самая лучшая женщина на всем белом свете…
Мегрэ повернулся и, пожав плечами, зашагал в сторону порта, но чуть поодаль, за ближайшим фонарем, остановился, чтобы разжечь потухшую трубку.
Глава 11
Любовная история
Сидевший закинув ногу на ногу, Мегрэ принял более строгую позу и, посмотрев в глаза собеседника, протянул ему гербовый лист бумаги.
— Можно взглянуть?.. — спросил Гарри Браун, кинув беспокойный взгляд на заднюю дверь, за которой находились секретарь и машинистка.
— Это ваше.
— Я хочу вас заверить, что готов выплатить им компенсацию… Скажем, по сто тысяч франков каждой… Вы меня понимаете?.. Вопрос не в деньгах, важно избежать скандала… Если эти четыре женщины явятся туда и…
— Понимаю.
Из окна открывался вид на пляж Жуан-ле-Пена: множество людей в пляжных костюмах загорали, лежа на песке, три девушки под наблюдением высокого и худого тренера выполняли гимнастические упражнения, а вдоль берега, от одной группы отдыхающих к другой, шел алжирец с корзинкой арахиса.
— Как вы считаете, сотня тысяч франков…
— Очень хорошо! — произнес Мегрэ, вставая.
— Вы не притронулись к бокалу.
— Благодарю вас.
Гарри Браун, вежливый, напомаженный, заколебался на какое-то мгновение, но потом все-таки решился:
— Признаться, господин комиссар, я посчитал вначале, что вы настроены враждебно по отношению ко мне… Во Франции…
— Да…
Мегрэ направился к двери. Браун двинулся вслед за ним, продолжая говорить, но уже не столь уверенным тоном:
— …скандал не имел бы такого резонанса, как…
— Доброй ночи, месье!
Мегрэ поклонился, не протянув руки, и вышел из гостиничного номера, где только и делали, что ворочали делами по продаже и купле шерсти.
— Во Франции… Во Франции… — проворчал комиссар, спускаясь по лестнице, покрытой пурпурной ковровой дорожкой.
Ну и что, Франция? Как назвать отношения Гарри Брауна с той женщиной с мыса Ферра?
Любовная история!
А тогда… вся эта история с Уильямом, с Жажа и Сильви?..
И Мегрэ брел вдоль пляжа, обходя полуголые загорелые тела в разноцветных купальниках и плавках.
Возле кабинки тренера-физкультурника его ждал Бутиг.
— Ну и как?
— Дело закрыто!.. Уильям Браун убит неизвестным преступником, пытавшимся завладеть его бумажником.
— Но ведь…
— Что?.. Чем меньше шума, тем лучше!.. А значит…
— И все-таки…
— Чем меньше шума, тем лучше! — повторил Мегрэ, следя за тем, как по ровной голубой глади неслись несколько каноэ.
— Вы видите вон ту молодую женщину в зеленом купальнике?
— У нее худые бедра.
— Ну так вот! — торжествующе воскликнул Бутиг. — Вам нипочем не догадаться, кто это… Дочка Морроу…
— Морроу?
— Бриллиантового короля… Он входит в дюжину самых богатых людей мира…
Солнце пекло нещадно. Темный костюм Мегрэ выделялся ярким пятном среди голых тел. С веранды казино накатывала волнами музыка.
— Вы не хотите выпить?
В петличке серого костюма Бутига красовалась алая гвоздика.
— Я же вам сказал, что здесь…
— Да… Здесь…
— Вам тут разве не нравится?
И комиссар картинным жестом обвел всю раскинувшуюся перед ними бухту: удивительной синевы море, мыс Антиб с выглядывающими из-за зелени белоснежными виллами, желтое, напоминавшее тушеную капусту со сметаной, здание казино, пальмы набережной…
— А вот тот толстяк, видите, в полосатой маечке, является владельцем наиболее влиятельной немецкой газеты…
В ответ Мегрэ, чьи глаза после бессонной ночи приняли серо-зеленый оттенок, недовольно пробурчал:
— Ну и что с того?
— Доволен, что я приготовила треску в сметане?
— Еще как!
Бульвар Ришар-Ленуар. Квартира Мегрэ. За окном виднеются еще голые каштаны с редкими листочками.
— Ну и что это была за история?
— Любовная история! Но мне велели: «Чем меньше шума, тем лучше!»…
Положив локти на стол, он с аппетитом уплетал треску. И отвечал на вопросы жены с набитым ртом.
— Одному австралийцу надоела до смерти Австралия со всеми ее овцами…
— Не понимаю.
— Австралийцу захотелось погулять, он так и поступил.
— Ну а потом?
— Потом? Да ничего!.. Он погулял, а его жена, дети и шурин оставили его без средств…
— Это неинтересно!
— Точно! Как я и говорил… Он стал жить на Лазурном берегу…
— Говорят, там очень красиво…
— Изумительно!.. Снял виллу. А затем ему стало одиноко, и он привел туда женщину…
— Я, кажется, начинаю кое-что понимать!
— Да тут еще рано что-либо понимать!.. Передай-ка мне соус… Луку маловато.
— Это просто парижский лук, вкуса никакого. Я целый фунт положила. Продолжай…
— Женщина устроилась на вилле и пригласила к себе мать…
— Свою мать?
— Да… После этого всякое очарование улетучилось, и австралиец начал искать развлечений на стороне…
— И завел любовницу?
— Ты что-то путаешь! Любовница у него уже имелась! Да еще с матерью в придачу. Он отыскал бар и славную старуху, которая вместе с ним пила.
— Вместе с ним пила?
— Да! Напившись, они смотрели на мир по-иному. А главное — становились центром этого мира. И принимались рассказывать друг другу всевозможные истории…
— А что потом…
— Славная старуха поверила, что произошло чудо.
— Какое чудо?
— Что нашелся человек, который ее полюбил!.. Что отыскалась родственная душа!.. Ну и все такое прочее!..
— А что прочее?
— Ничего!.. Это была дружная пара! Одного возраста… Обоим доводилось здорово надираться…
— Что доводилось?..
— И была еще одна девушка, которую они опекали… По имени Сильви… Вот старик и втюрился в эту самую Сильви…
Госпожа Мегрэ с укоризной посмотрела на мужа:
— Что это ты плетешь?
— Правду! Он втюрился в Сильви, а Сильви ему все время отказывала из-за старухи. А потом все-таки согласилась, потому что австралиец был крупной персоной.
