– Если ты дома, то возьми трубку, у меня к тебе срочный
разговор.
Дронго взял трубку, отключая громкоговоритель.
– Добрый вечер, – пробормотал он, – почему меня так
настойчиво ищут в субботу вечером?
– Здравствуй, – поздоровался Эдгар. – Ты уже все знаешь? Он
тебя уже нашел?
– Давай по порядку. Кто меня должен был найти и кто мог
узнать номера моих мобильных телефонов? Я догадываюсь, что ты не мог их дать ни
при каких обстоятельствах…
– Верно догадываешься. Он сам их нашел. Наверняка сумел
пробить твой мобильный через Баку.
– Кто-то звонил и на мой итальянский номер.
– Какая предусмотрительность, – восхитился Вейдеманис, – он,
очевидно, сумел узнать, что семья у тебя живет в Италии и сумел просчитать,
через какую телефонную компанию можно узнать твой номер.
– Очень интересно. Кто же это такой догадливый? Может, ты
подскажешь?
– А ты разве с ним уже не разговаривал?
– Он позвонил и тоном, не терпящим возражений, предложил мне
перезвонить ему на московский номер. Причем продиктовал номер мобильного
телефона. В его голосе была не просьба, а приказ, что меня несколько вывело из
состояния равновесия. Ты же знаешь, что я не люблю выполнять приказы от кого бы
они ни исходили. А потом последовали звонки на мои мобильные телефоны с
неизвестных номеров. И я решил не отвечать.
– Все в твоем стиле, – согласился Эдгар. – Это был сам
Мастан Гасанов. Теперь понимаешь, откуда он знает и про твою семью, и про твои
телефоны?
– Почему ты так уверен? Хотя голос был глухой и с отчетливым
южным акцентом.
– Они уже вышли на меня. Ищут тебя по всей Москве. Насколько
я понял, самого Гасанова сейчас нет в городе, но тебя ищут его адвокаты и
помощники.
– Теперь понятно, откуда столь безапелляционный тон и такая
срочность, – пробормотал Дронго.
Мастан Гасанов был одним из тех людей, которые упоминались в
журнале «Форбс», когда речь заходила о первой сотне самых богатых людей России.
Кроме занимавших привычные первые места Абрамовича, Прохорова, Дерипаски,
Вексельберга, Фридмана, там еще были несколько человек, выходцев с юга. Вахид
Алекперов, Фархад Ахмедов, Алишер Усманов, Сулейман Керимов, Араз Агаларов,
Тельман Исмаилов, Искендер Махмудов, Искендер Халилов. В этот список входил и
Мастан Гасанов, занимавший восемьдесят девятое место с капиталом в шестьсот с лишним
миллионов долларов. Было известно, что свое состояние он сделал на торговле и в
строительном бизнесе. Дронго лично знал почти всех представленных в этих
списках олигархов. Некоторые были ему даже интересны парадоксальностью своих
суждений или замечаний. Но с Мастаном Гасановым он никогда раньше не
пересекался. И вот теперь этот влиятельный, известный человек решил срочно
обратиться к нему.
– Это тот самый тип, о котором я думаю? – уточнил Дронго.
– Именно тот самый. Только он мог узнать номера твоих телефонов
и через Баку, и через Рим. Между прочим, говорят, что у него есть своя вилла в
Италии. Возможно, вы даже соседи.
– Я думаю, что у него вилла на Сардинии, – пробормотал
Дронго, – вряд ли он захочет поселиться рядом со мной. Что ему нужно?
– Ему нужен ты, и очень срочно.
– Ты знаешь, что олигархи вызывают у меня смешанные чувства.
Из всей этой компании я готов симпатизировать только Ходорковскому. И не
потому, что он сидит, а по собственной мальчишеской готовности прийти на помощь
слабому. Когда все грехи сваливают на одного человека, заставляя его отдуваться
за остальных, это не совсем честно.
– У тебя опасные политические взгляды, – усмехнулся
Вейдеманис, – и учти, если нас сейчас прослушивают, то я сразу скажу о твоей
неудачной шутке и своем категорическом несогласии с твоим мнением.
– Очень смешно. Что дальше?
– Ты хочешь с ним встретиться?
– Каким образом? Ты же сказал, что его нет в Москве?
– Дорогой мой эксперт. Вам отказывает ваша гениальная
интуиция. Гасанов может прислать за вами свой самолет или оплатить вам дорогу в
оба конца. Для него это не проблема.
– Зато для меня проблема. Не люблю много летать. Что ему
нужно?
– Этого мне не сообщали. Мне звонил один из его помощников и
просил как можно быстрее найти тебя для беседы с господином Гасановым.
– Ты считаешь, что я должен с ним встретиться?
– Если они разыскивают тебя по всем возможным каналам и у
них к тебе такое срочное дело, то думаю, что будет правильно, если ты сам
перезвонишь ему. В конце концов, это твоя работа – помогать нуждающимся в
помощи и защищать слабых, – немного демагогически воскликнул Вейдеманис.
– Гасанова можно считать слабым человеком? – иронично
уточнил Дронго.
– Нуждающимся в твоей помощи, – поправился Эдгар.
– Ты знаешь, в кого ты превращаещься?
– Прекрасно знаю. В циничного, жадного и бессовестного
агента, который любым путем хочет уговорить своего патрона взяться за
расследование громкого дела олигарха, чтобы и ему перепали проценты с этого
расследования. Все правильно?
– Иди к черту. Я не об этом. У тебя после сорока прорезалось
непонятное чувство юмора. Раньше ты был суровым латышским парнем, не признающим
никаких шуток.
– С кем поведешься, – радостно напомнил Эдгар, – разве можно
быть серьезным, разговаривая с таким человеком, как ты. И еще работая столько
лет под твоим непосредственным руководством. Если начальник умный, становишься
жизнерадостным оптимистом, если идиот, становишься унылым пессимистом. Ты у нас
гений, доказавший, что все в этой жизни относительно. Значит, я – абсолютный
рационалист. Жизнелюбивый прагматик. Так будет более правильно.
– Согласен, – улыбнулся Дронго, – вот поэтому я сейчас
продиктую тебе номер его телефона, и ты ему сам перезвонишь. Пусть он сразу
почувствует, что со мной нельзя так разговаривать. Для начала это будет
полезно. Если я ему действительно нужен, он все поймет правильно. Если
обидится, значит, он человек недостаточно разумный и с ним лучше не иметь
никаких дел.
– Давай номер телефона, – согласился Вейдеманис, – но учти,
что, если он на тебя обидится, у тебя появится еще один очень могущественный
враг, а мы потеряем нужного клиента.
Дронго продиктовал номер телефона. Затем ехидно добавил:
– Я понял, в кого ты превращаешься. В мелкого сутенера.
Потом перезвони мне, – он положил трубку и улыбнулся.
Вейдеманис перезвонил ровно через минуту.
– Могу тебя обрадовать. Он послал меня к черту.
– Так сразу и сказал?
