Теперь Мегрэ меньше сожалел о том, что оставил г-жу Калас у разъяренного Комельо.
– Ты спускался в погреб?
– Мы сделали первоначальный осмотр повсюду. В погребе на первый взгляд нет ничего особенного, но мы туда еще вернемся.
Мегрэ принялся задумчиво расхаживать по бистро, рыжий кот следовал за ним по пятам. Солнце освещало бутыли на полке и бросало яркий отблеск на угол стойки. Проходя мимо печки, комиссар подумал, что она погасла, открыл дверку и, увидев там еще красный уголь, машинально подбросил топлива.
Минуту спустя он прошел за стойку, постоял перед полкой, разглядывая бутылки, выбрал одну из них, с кальвадосом, и налил себе стаканчик. На стене справа, возле окна, висел прейскурант.
Комиссар положил деньги в полуоткрытый ящик кассы, где лежало несколько бумажек и немного мелочи. Внезапно он отскочил, как будто его застали на месте преступления: за стеклом двери мелькнула чья-то фигура. Это был инспектор Жюдель.
Мегрэ открыл ему.
– Я так и знал, что найду вас здесь, шеф. Я звонил на Набережную, и мне ответили, что не знают, где вы.
Жюдель огляделся вокруг, отыскивая взглядом хозяйку:
– Значит, вы ее действительно арестовали?
– Она у Комельо.
Жюдель кивнул в сторону кухни, где увидел знакомых сотрудников технического отдела.
– Обнаружили что-нибудь?
– Еще слишком рано об этом говорить. И слишком долго объяснять.
У Мегрэ не хватило на это духу.
– Я рад, что нашел вас; мне бы не хотелось действовать без ваших указаний. Думаю, что мы нашли рыжего.
– Где он?
– В двух шагах отсюда, если мои сведения правильны и если он не в ночную смену на этой неделе. Он работает табельщиком в транспортной фирме «Зенит», что находится…
– …на улице Реколе, я знаю. «Руле и Ланглуа».
– Я думал, вы захотите лично поговорить с ним.
Мере позвал из кухни:
– Можно вас на минутку, шеф?
На столе лежала черная шаль г-жи Калас. Мере рассматривал ее через микроскоп.
– Взгляните-ка.
– А что там?
– Замечаете на черной шерсти коричневые черточки, вроде веточек дерева? На самом деле это волоконца пеньки. Анализ подтвердит, но я и так уверен. Эти почти невидимые для простого глаза волокна отделились от куска бечевки.
– Того самого сорта?
Мегрэ намекал на бечевку, которой были обвязаны найденные в канале пакеты.
– Готов в этом поклясться. Госпоже Калас, наверно, не часто приходилось перевязывать пакеты. Мы не нашли в доме ни клочка такой бечевки. В ящике есть обрывки, но это либо более тонкая бечевка, либо бумажная, либо красного цвета.
– Благодарю. Полагаю, ты еще будешь здесь, когда я вернусь?
– Что вы решили делать с котом?
– Уношу его с собой.
Кот позволил взять себя на руки, и Мегрэ вышел с ним на улицу. Он прошел мимо бакалейщика, решив, что коту будет лучше в мясной.
– Это, кажется, кот госпожи Калас? – спросила у него хозяйка, когда он подошел к прилавку.
– Да. Не могли бы вы несколько дней позаботиться о нем?
– Только бы он не дрался с моими котами…
– Госпожа Калас – ваша клиентка?
– Она бывает здесь каждое утро. Скажите, правда ли, что ее муж…
Избегая, видимо, говорить о столь мрачном предмете, она только показала глазами на канал.
– Похоже, он.
– Что с ней теперь будет?
Пока Мегрэ подыскивал уклончивый ответ, она продолжала:
– Я знаю, что все другого мнения и что о ней многое можно наговорить, но для меня это просто несчастная женщина, которая не виновата.
Несколько минут спустя два человека ожидали у ворот большого грузового двора фирмы «Руле и Ланглуа», когда вереница грузовиков позволит им пройти внутрь. Справа, на застекленном помещении, похожем на клетку, видны были черные буквы: «Контора».
Двор со всех сторон окружали высокие платформы, напоминающие перроны товарных вокзалов, откуда мешки, тюки и ящики грузились на машины. Здесь царило непрерывное движение и оглушительный шум.
– Шеф! – окликнул Жюдель, когда Мегрэ нажал кнопку дверного звонка.
Комиссар оглянулся и увидел рыжеволосого человека, который стоял на одной из платформ с узким блокнотом в одной руке, с карандашом в другой и пристально смотрел на Мегрэ. На нем был серый халат. Он был среднего роста, широкоплеч; красноватая кожа его лица, покрытая впадинками от ветряной оспы, напоминала кожуру апельсина.
Грузчики с тюками проходили мимо него, выкрикивая фамилию, номер и название города или деревни, но он, казалось, не слушал – его голубые глаза не отрывались от Мегрэ.
– Не дай ему удрать, – посоветовал тот Жюделю. Мегрэ вошел в контору, где молоденькая особа осведомилась, что ему угодно.
– Кто-нибудь из хозяев на месте?
Не успела она ответить, как к Мегрэ подошел человек с седыми, коротко подстриженными волосами.
– Вы один из владельцев?
– Жозеф Ланглуа, к вашим услугам. Кажется, я вас где-то видел?
Он, конечно, видел фотографии Мегрэ в газетах. Комиссар представился. Ланглуа с недоумением ждал, что будет дальше.
– Кто вон тот, рыжий?
– А что вам от него надо?
– Еще не знаю. Кто он?
– Дьедонне Пап. Он работает у меня больше двадцати пяти лет. Я был бы весьма удивлен, если бы он дал вам повод для каких-либо претензий.
– Он женат?
– Вдовеет уже много лет. Он, кажется, лишился жены через два-три года после свадьбы.
– Живет один?
– Вероятно. Его личная жизнь меня не касается.
– У вас есть его адрес?
– Улица Эклюз-Сен-Мартен, в двух шагах отсюда. Какой номер дома, мадмуазель Берта?
– Пятьдесят шесть.
– Он работает весь день?
– Он должен, как и все, отработать свои восемь часов, но не обязательно днем. Грузовой двор работает круглые сутки, машины разгружаются и нагружаются непрерывно. Поэтому мы держим тут три смены, расписание их меняется каждую неделю.
– В какую смену он работал на прошлой неделе?
Ланглуа повернулся к девице, которую он назвал м-ль Бертой:
– Взгляните, пожалуйста.
Она посмотрела в папку:
– В первую смену.
