— Какого несчастья?
— Не знаю… Во всяком случае, если меня найдут мертвой…
— Да вы с ума сошли! Идемте!
Он пропускает ее вперед. От грозы вокруг стало темно. Ей приходится зажечь в кухне лампу. На плитке кипит кофе.
— Я думаю, мне лучше уехать, — произносит Фелиси, погасив газ.
— Куда уехать?
— Куда-нибудь… Я сама не знаю… Да, я уеду, и меня никогда не найдут… Зря я сюда вернулась…
— Никуда вы не уедете!
Она бормочет сквозь зубы так тихо, что он даже не уверен, правильно ли расслышал.
— А вот посмотрите!
И тут Мегрэ на всякий случай бросает:
— Если вы хотите поехать к юному Петийону, то могу вам сообщить, что он сейчас находится в пивной, где полно женщин, в Руане.
— Это не…
И тут же продолжает:
— А мне-то какое дело?
— Это он и есть?
— Кто он? Что вы имеете в виду?
— Он ваш любовник?
Она презрительно смеется:
— Мальчишка, которому нет еще двадцати лет!
— В любом случае, бедняжка Фелиси, если вы его хотите спасти…
— Никого я не хочу спасать… Впрочем, больше ничего я вам говорить не буду… Вы не имеете права целый день торчать возле меня и досаждать мне… Я буду жаловаться.
— Жалуйтесь!
— Вы считаете себя очень ловким, не так ли?.. И сила на вашей стороне… И вы нападаете на бедную девушку, потому что вы прекрасно знаете, что она не может защититься…
Он напяливает на голову шляпу и, несмотря на дождь, переступает порог дома, чтобы вернуться в «Золотой перстень».
Уходит, даже не простившись. С него хватит! Он допустил ошибку. Теперь нужно все начинать сначала, вести расследование с другого конца.
Если он вымокнет, так ему и надо! Но не успевает он шагнуть, как Фелиси бежит за ним.
— Не уходите!
— Почему?
— Вы сами знаете… Не уходите!.. Я боюсь грозы.
И это правда. Тут она не лжет. Она вся дрожит, умоляет его остаться. Она благодарна ему, что он вернулся, вошел в кухню, уселся хоть и с ворчливым видом, но все же уселся.
И в благодарность она тут же спрашивает:
— Хотите чашечку кофе? А может быть, хотите выпить рюмочку?
Она пытается улыбнуться и повторяет, подавая ему чашку:
— Почему вы со мной так жестоки? Ведь я вам ничего плохого не сделала.
Глава четвертая
Происшествие с выстрелом из такси
Мегрэ неторопливо поднимается по улице Пигаль. Уже миновала полночь, и после грозы стало свежо, на тротуарах еще не высохли лужи. Светятся вывески ночных кабачков. Швейцары сразу же узнают комиссара, когда он проходит мимо, а в табачной лавчонке на углу улицы Нотр-Дам де Лоретт клиенты, которые пьют у подковообразной стойки, при виде его переглядываются. Конечно, непосвященный вряд ли что-нибудь заметил бы. Однако по всему Монмартру, который только и живет полуночниками, чувствуется какое-то неуловимое движение, словно легкая рябь, предвещающая бурю на водянойглади пруда.
Мегрэ это знает. И он доволен. Здесь, по крайней мере, ему не нужно иметь дело с девчонкой, которая либо плачет, либо ведет себя вызывающе. На ходу он узнает знакомые силуэты, слышит слова приказа, которые передаются из уст в уста, и замечает даже, как в туалетных комнатах дансингов перепуганные уборщицы, так называемые «мадам пипи», поспешно прячут пакетики с кокаином.
«Пеликан» здесь, налево. Вот его голубая неоновая вывеска, негр-швейцар у дверей. Кто-то появился из темноты, поравнялся с комиссаром и произнес со вздохом:
— Я так рад, что вы приехали.
Это Жанвье. Он объясняет с безразличием, которое иные бы могли принять за цинизм, но которое все же немного наиграно.
— Он уже готов, шеф… Я боялся только одного: как бы он без вас все не выложил… Он вот-вот расколется…
Они останавливаются у края тротуара, словно наслаждаясь свежим послегрозовым воздухом, и Мегрэ набивает новую трубку.
— Начиная с Руана он совсем не в себе… Пока мы в ожидании поезда сидели в буфете, мне раз десять казалось, что вот он сейчас бросится ко мне и все расскажет… Он еще новичок…
От Мегре не ускользает ничего, что делается вокруг. При видел его многие из тех, у кого неспокойно на совести, пускаются наутек, другие поспешно прячут в надежное место какие-то запретные вещи.
— В поезде он сидел совсем обессиленный… На вокзале Сен-Лазар, когда мы приехали, он растерялся, не знал, что делать. Кроме того, он еще немного пьян. Ведь со вчерашнего дня он так много пил… В конце концов он потащился к себе на улицу Лепик, там, видимо, помылся, надел смокинг… Ел он без всякого аппетита в дешевом ресторанчике на площади Бланш, а оттуда явился на работу. Вы туда идете?.. Я вам еще нужен?..
— Иди поспи, старина…
Если Мегрэ понадобится помощь, на набережной Орфевр оставлены на всякий случай двое из его бригады.
— Пошли! — вздыхает Мегрэ.
Он входит в «Пеликан» и пожимает плечами, видя, что негршвейцар суетится вокруг него и считает своим долгом растянуть рот в улыбке до ушей. Комиссар отказывается оставить свое пальто гардеробщице…
Сквозь плюшевые занавеси у входа в зал до него доносятся звуки джаза. Налево маленький бар.
Две дамы, сидящие там, зевают. Какой-то папенькин сынок уже порядочно набрался. Навстречу Мегрэ спешит хозяин.
— Привет! — ворчит комиссар.
Хозяин, видимо, встревожен.
— Скажите… По крайней мере, ничего страшного?
— Да нет же… Нет…
И Мегрэ, отстранив его, усаживается в углу, неподалеку от эстрады, где играют музыканты.
— Виски?
— Кружку пива…
— Вы же знаете, что пива мы не держим…
— Тогда рюмку коньяка с водой…
Вокруг все так убого! Клиентов почти нет. Да разве зайдет сюда настоящий клиент, в этот узенький зал, где лампы под абажуром излучают красноватый свет, переходящий в лиловый, когда оркестр начинает играть танго? За столиками — женщины, в обязанности которых входит развлекать гостей. Теперь, когда они узнали, кто этот новый клиент, они не дают себе труда танцевать друг с дружкой, и одна из них берется за вязание.
На эстраде Петийон в смокинге кажется еще худее, еще моложе, чем на самом деле. Из-под длинных светлых волос смотрит мертвенно-бледное лицо, глаза покраснели от усталости и тревоги. Как бедняга ни старается, он не может отвести взгляд от комиссара, который ждет.
Жанвье прав: он совсем готов… Есть признаки, которые не обманывают, ясно показывают, что человек дошел до предела, механизм его вышел из строя, разум у него помутился, и он спешит покончить с этим, выложить все, что у него на сердце. Ему так тяжело, что вот-вот он положит свой саксофон и бросится к Мегрэ.
