— Что вы под этим подразумевали?
— И сам не знаю…
— Вы бы ее убили?
— Нет, не мог бы…
— Похитили бы ребенка?
Он улыбнулся какой-то жалкой, идиотской улыбкой.
— Вы полагаете, что это возможно?
— Вы бы все сказали мужу? Донж широко открыл глаза.
— Нет! Клянусь!.. Может быть… да, может быть, я в минуту гнева способен был бы убить ее. Но в то утро случилось так, что у меня на авеню Фош лопнула у велосипеда шина… Поэтому я пришел в «Мажестик» с запозданием на четверть часа… И я не видел Мими… Я подумал, что она приходила и, не найдя меня, вернулась к себе в номер… Если б я знал, что ее муж в отъезде, я поднялся бы по черной лестнице на их этаж… Но лишний раз могу сказать: мы в подвале ничего не знаем о том, что творится над нашими головами… Я встревожился… В то утро я, должно быть, вел себя неестественно.
Внезапно Мегрэ прервал его:
— Что вас побудило подойти и открыть шкаф номер восемьдесят девять?
— Сейчас скажу… Для всякого понимающего это доказательство, что я не лгу, — ведь если б я знал, что она мертва, я вел бы себя иначе… Кажется, в девять без четверти коридорный третьего этажа послал вниз заказ на завтрак для двести третьего номера. На талоне было записано — вы можете проверить, дирекция сохраняет талоны, — записано было: чашку шоколада цельного, яичницу из двух яиц с ветчиной и чай…
— Ну и что?
— Погодите. Я знал, что шоколад для мальчика, яичница с ветчиной для бонны… Значит, только на двоих заказ… А прежде в этот час всегда заказывали еще черный кофе с сухариками для Мими… И вот я поставил на поднос черный кофе и вазочку с сухариками… Послал все по подъемнику… Через несколько минут кофе с сухариками прислали обратно… Вам, может, покажется странным, что я придаю значение таким мелочам… Но не забывайте, в подвале подобные мелочи — все, что мы знаем о внешнем мире… Я снял телефонную трубку: «Алло! Миссис Кларк не пожелала завтракать?» — «Миссис Кларк нет в номере…» Поверьте, господин комиссар… Следователь не поверил бы… Я сразу почувствовал: случилась какая-то беда…
— Что же вы предположили?
— Скажу откровенно… подумал о муже… что он ее выследил…
— Через кого вы послали письмо?
— Через рассыльного… Он меня заверил, будто передал письмо в собственные руки… Но этим мальчишкам ничего не стоит и солгать… Кругом них немало всяких людей… Впрочем, Кларк вполне мог найти это письмо… Ну вот… Не знаю, заметил ли это кто-нибудь, но я в то утро отворял почти все двери в подвале… Может, никто и не заметил, у всех дела по горло, друг на друга не обращают внимания… Я вошел в раздевальню.
— Дверца шкафа номер восемьдесят девять действительно была приоткрыта?
— Нет. Я отворял дверцы всех пустых шкафов… Вы разве поверите мне?.. Да и кто поверит?.. Никто. Ведь так? Потому я и не сказал правды. Я ждал… Я надеялся, что уж на меня-то не подумают… И лишь когда я увидел, что только меня одного вы ни о чем не спрашиваете… Никогда я так не мучился, как в тот день, когда вы все ходили по нашему подвалу, а со мной ни разу не заговорили и даже как будто не смотрели на меня… Я сам не знал, что делаю… Позабыл, что надо сделать взнос за радиоприемник… Пришлось вернуться… Потом вы нагнали меня в Булонском лесу, и я понял: вы следили за мной. На следующее утро Шарлотта разбудила меня и сказала: «Почему ты не признался мне, что убил Мими?» Сами понимаете, если уж Шарлотта…
На дворе стало совсем светло, а Мегрэ и не заметил этого. По мосту катили автобусы, такси, грузовики, фургоны продовольственных магазинов. В Париже вновь забурлила жизнь.
А Проспер Донж после долгой паузы сказал в смятении:
— Мальчик даже не говорит по-французски… Я справлялся… Вы не пойдете посмотреть на него, господин комиссар? — И вдруг испуганно воскликнул: — Скажите! Вы не допустите, чтобы его увезли?..
— Алло!.. Комиссар Мегрэ? Шеф просит вас к себе…
Мегрэ вздохнул и вышел из кабинета. Это был час рапортов. Он провел в кабинете начальника Уголовной полиции минут двадцать.
Когда он возвратился, Донж сидел неподвижно за столом, уронив голову на руки.
Мегрэ почувствовал невольное беспокойство. Но когда он легонько дотронулся до плеча Донжа, тот медленно поднял голову, не стыдясь своих слез, катившихся по его рябому лицу.
— Сейчас следователь еще раз допросит вас в своем кабинете. Советую вам в точности повторить то, что вы рассказали мне…
У дверей ждал инспектор.
— Извините меня, но придется… Мегрэ вытащил из кармана наручники, дважды щелкнул запор — на одном и на другом запястье.
— Таково правило! — сказал он со вздохом.
Оставшись один в кабинете, он подошел к окну и, распахнув его, глубоко вдохнул сырой воздух. Лишь минут через десять он отворил дверь в комнату инспекторов.
Теперь он казался отдохнувшим, бодрым и по привычке бросил:
— Ну, как дела, ребятки?
Глава 6
Письмо Шарлотты
На скамье, прислонясь к стенке и скрестив на груди руки, сидели два жандарма, вытянув во всю длину ноги в высоких сапогах и загородив таким образом половину коридора.
Из-за двери кабинета доносился монотонный рокот голосов. То же самое происходило вдоль всего коридора: у дверей стояли скамьи, почти на каждой восседали жандармы, а иногда между ними — арестованный в наручниках…
Было уже двенадцать часов дня. Мегрэ, с трубкой в зубах, ждал, когда его примет в своем кабинете следователь Бонно.
— Что там? — спросил он, указывая на дверь. Ответ был столь же краток и красноречив:
— Кража у ювелира на улице Сен-Мартен.
Какая-то молодая девица, рухнув на скамью, смотрела пристальным горящим взглядом на дверь другого кабинета, утирала слезы, сморкалась, переплетала пальцы и нервно хрустела суставами.
Угрожающий голос господина Бонно стал слышнее. Дверь отворилась. Мегрэ машинально сунул в карман еще теплую трубку. У человека, который вышел из кабинета и сразу же попал под опеку жандармов, была наглая физиономия настоящего бандита. Он обернулся и насмешливо бросил следователю:
— Всегда буду рад побеседовать с вами, господин следователь.
Заметив Мегрэ, он насупился, потом, как будто успокоившись, метнул на него быстрый взгляд. У Мегрэ же в эту минуту глаза выражали растерянность, словно он пытался и не мог что-то вспомнить.
За приоткрытой дверью послышался голос:
— Пригласите комиссара… А вы, господин Бенуа, можете нас оставить… Нынче утром вы мне больше не нужны…
Мегрэ вошел все с тем же растерянным и вопрошающим выражением лица. Чем его так поразил арестант, только что вошедший из кабинета?
— Здравствуйте, господин комиссар… Вы не очень устали?.. Садитесь, пожалуйста… Где же ваша трубка? Не стесняйтесь, курите. Ну, как съездили в Канны?
