— У меня нет при себе обменной карты.
— Что ж ты такая ворона!
Схватка пришла снова, и такая сильная, что Алисе пришлось вцепиться в стол. Она прикусила губу, сдерживая крик.
— Прошу тебя, помоги!
Васильев растерялся:
— Заинька, но чем же я могу тебе помочь?
— Съезди ко мне домой за картой, пожалуйста!
— Алиса, успокойся! Как я к тебе поеду?
— Я пойду в приемное, и пока они вызовут «скорую», пока она приедет, ты как раз успеешь. Возьмешь карту и отвезешь в тот роддом, куда меня отправят.
Васильев молчал.
— Сейчас я дам тебе ключи!
— Зайчик, я никак не могу к тебе ехать. Честно, никак.
— Тогда договорись, чтобы меня взяли без карты! Ты же можешь…
— А почему бы тебе не позвонить родителям?
— Папа в Москве, а мама на даче. Виталий, мы теряем время!
— Вот что, Алиса! Поезжай-ка домой, я вызову такси. Приедешь, спокойно соберешься… Да?
Не дожидаясь ответа, он потянулся к телефону.
— Вот и все. Можешь выходить, через пять минут машина будет у подъезда. Удачи тебе!
Он поцеловал ее и выпроводил из кабинета. Держась одной рукой за живот, другой — за поясницу, Алиса поползла к выходу.
Вдруг она попадет в пробку, и ребенок появится прямо в машине? Выйдя на главную лестницу, Алиса остановилась у окна, пережидая новую схватку. Инстинкт самосохранения запрещал ей выходить на улицу.
Почему Виталий так цинично покинул ее в минуту, когда ей так необходима его поддержка? Она не справится одна, ей больно и страшно!
Ладно, боль она сможет вытерпеть и до дома, Бог даст, доберется. Но неизвестно, сколько у нее останется времени, чтобы вызвать «скорую» и дождаться ее. Вдруг она начнет рожать дома, совершенно одна? Как появится на свет ее ребенок, ведь обязательно нужен кто-то, кто принял бы его и перерезал пуповину.
Схватка кончилась, Алиса отдышалась и пошла дальше.
«Только не плакать, — строго сказала себе она, — сейчас ты должна сделать все, чтобы родить здорового ребенка. Он не виноват, что не нужен никому, кроме тебя. Думай, действуй, только не раскисай!»
Она толкнула дверь в ординаторскую. К счастью, Колдунов был там — курил возле распахнутого окна.
— Ян Александрович, помогите!
— Что с тобой? — Выкинув сигарету, он подскочил и схватил ее за плечи: — Зарожала, что ли?
— Простите, что вас беспокою, — залепетала она, — просто я сейчас совсем одна…
Сбиваясь и всхлипывая, она рассказала о забытых дома документах. Ян Александрович уложил ее на диванчик.
— Все, успокойся. Сейчас что-нибудь придумаем. На, попей водички и не паникуй, ты жена офицера.
Он протянул Алисе стакан с минералкой, и она послушно сделала несколько глотков.
— Так, так, — он нервно ходил по кабинету, — значит, нужно добыть эту долбаную карту. Черт, кого же послать? Ты как думаешь, сколько еще продержишься?
— Не знаю. Я еще никогда не рожала.
— Алиса, ты не поверишь, но я тоже никогда не рожал, поэтому советчик из меня фиговый. Вот тебе часы, считай время между схватками. И не волнуйся, в самом крайнем случае здесь у тебя роды примем. Итак, кого-то надо послать к тебе домой за документами, а я тем временем отвезу тебя в Снегиревку. Меня там все знают, примут без проблем. Только сначала найду себе замену на пару часиков, я ведь сегодня ответственным дежурю, а бригада слабая.
Ян Александрович высунулся в окно — посмотреть, чьи машины еще на стоянке.
— Васильев здесь, очень хорошо!
Он достал телефон, чтобы не терять времени, установил громкую связь, а сам стал переодеваться. Алиса деликатно отвернулась.
— Да, — раздался из динамика раздраженный голос.
— Мое почтение, товарищ генерал! Колдунов, грешник, беспокоит. Пожалуйста, посидите за меня два часа, очень нужно. Я отработаю.
— Я не могу, Ян Александрович. Вы меня на пороге клиники застали. Заранее нужно согласовывать такие вещи.
— Виталий Александрович, выручайте! Дочка моего друга рожать задумала, а помочь некому. Я только в роддом ее закину — и сразу назад.
— Слушайте, я рад бы помочь, но в самом деле не могу. У тещи юбилей, понимаете?
— О, прекрасно понимаю. Теща — это серьезно. Но вы же только чуть-чуть задержитесь. А мне нужно лично передать девчонку тамошним докторицам, по телефону будет совсем не то. Вы же знаете, какие звери эти бабы-гинекологи!
— Ян Александрович, вы напрасно теряете со мной время. Я уже сказал, что не могу. Так что не обессудьте, коллега…
— Тамбовский волк тебе коллега, — буркнул Колдунов, отключаясь. — Вот гнида! Что же делать? Остальные уже по домам расползлись. Ничего, Алиса, прорвемся! В крайнем случае брошу свой пост, может, и обойдется.
Она лежала, уткнувшись носом в истертую спинку дивана, и чувствовала, как душа погружается в черный холод отчаяния. Она любила Васильева больше жизни, а для него юбилей тещи оказался важнее, чем появление на свет его собственного ребенка. Он предпочел подвергнуть опасности любимую женщину и их общее дитя, лишь бы не вызвать недовольство у нелюбимой жены. Лучше пусть возлюбленная сдохнет на улице, чем нарушится его семейная идиллия. Васильев предал ее, когда вытолкал из своего кабинета, но это предательство Алиса готова была оправдать: если бы он привез в роддом чужую жену, неминуемо поползли бы слухи. Но как мог он отказать Колдунову? Если бы он посидел за него в клинике, это не бросило бы никакой тени на его репутацию. Он должен был обрадоваться, узнав, что Алиса в надежных руках.
Как сквозь туман она слышала, что Ян Александрович звонит в Снегиревку и уговаривает принять роженицу без документов под его личную ответственность, потом звонит жене, чтобы срочно неслась в академию, брала ключи от Алисиной квартиры и на всех парах мчалась за обменной картой, потом договаривается о своей замене…
Схватки приходили все чаще, и теперь Алиса была им только рада. Боль хоть немного отвлекала от душевных страданий. Господи, как прав был Иван, когда говорил, что Васильеву плевать на нее! Как он называл ее? Женщина-унитаз! Все верно, а она обижалась, думала, что ему просто не дано понять силы их любви! Что он от злости хочет побольнее ударить, отомстить за измену…
Колдунов осторожно подсунул руку ей под плечи:
— Вставай потихоньку, девочка. Пойдем. Ты в состоянии, или на каталочке тебя отвезти?
— Нет-нет, я сама, — испугалась Алиса. — Простите, что я доставила вам столько хлопот.
— О чем речь! Наоборот, я рад, что участвую в появлении на свет новой жизни.
— Все так внезапно, не вовремя…
