– Не волнуйтесь, мы сделаем все, что нужно, даже если диагноз подтвердится, что, повторяю, будет ясно только через месяц стационарного наблюдения. Честно говоря, вы производите впечатление человека с на редкость здоровой психикой.
«Ну вот, – расстроилась Марина, – ладно, когда муж считает меня, ходячую энциклопедию неврозов, нормальным человеком, но если даже профессионал…»
– Если у вас и есть шизофрения, то шубообразная форма, то есть припадки с определенной периодичностью, а между ними вы – совершенно нормальный человек.
Совершенно нормальный человек на прощание стрельнула у докторши сигарету, распахнула окно и, просунув руки сквозь решетку, закурила. И вдруг с удивлением поняла, что впервые за много лет у нее отличное настроение.
«Чему ты радуешься, балда? – цыкнула она на себя. – Ты свихнулась, и неизвестно, как будешь дальше жить с шизофренией. С работы тебя погонят – кому нужен хирург, гоняющий чертей по больнице? С семьей тоже неясно. Возможно, Георгий тебя бросит, тогда придется отправлять Славика к бабушке, вдруг ты в припадке причинишь ему вред? И на что жить? Вот ведь интересный вопрос! На пенсию по инвалидности?
Короче, впереди полный мрак, а ты веселишься! Да уж, надо было сойти с ума, чтобы избавиться от депрессии. Клин клином вышибают? Очень смешно!»
Скорее всего благодушие вызвано препаратами, которыми ее накололи. Когда пройдет их действие, она снова предастся унынию и самоедству в полное свое удовольствие. В хорошем настроении Марина чувствовала себя неуютно, словно в чужих туфлях.
Она пристроила лицо в ромб железных прутьев и выдохнула дым в промозглый осенний воздух.
Общаясь с докторшей, она ничего не утаила. Все у нее было как у всех, почему же столько лет она мучилась депрессией? Да, не красавица, внешность самая обыкновенная. Но при этом способности, память, трудолюбие – все было при ней, она прекрасно успевала в школе, потом в институте. Почему же собственные достижения не радовали ее? А потом – семейная жизнь, тоже сплошное разочарование…
«И это все?» – думала она сразу после свадьбы. Ни восторга, ни душевного подъема…
Отпустило, когда родился Славик, в первый год его жизни из головы просто выдуло все посторонние мысли! Но сын подрастал, забот становилось меньше, и депрессия вернулась.
«А вот интересно, что было бы, если б я встретила своего принца? Я бы дико влюбилась, он ответил бы взаимностью. Мы поженились, он продолжает меня обожать, у нас обалденный секс, он приносит в дом мешки денег и заботится обо мне лучше родной матери… Но ведь я бы и тогда нашла, о чем горевать!.. Откуда во мне эта неспособность радоваться жизни и все время мечтать о лучшей доле?»
Почему-то вдруг вспомнилась сцена из детства – ясно, во всех подробностях: летний день, пыльная городская листва, запах разогретого солнцем асфальта, принцессы, нарисованные на желтой штукатурке дома разноцветными мелками… Ей лет шесть, родители, как обычно, в командировке, она у бабушки, гуляет с подружками во дворе. Появляется Танин папа – дядя Валя, он знаменитость двора, модный зубной протезист. Все бабки дружно ненавидят его за то, что он никогда не ходит за продуктами, а все дети, наоборот, обожают – он часто устраивает для них праздники. Вот и сейчас он приглашает детскую компанию в парк Ленина. Дети, конечно, в восторге, ведь парк Ленина – это залив, каменные черепаха и слон, мороженое и газировка. А главное – поездка на машине, в которой такие красивые велюровые сиденья невыразимо пурпурного цвета, как мантия у короля! Дядя Валя разрешит им приоткрыть окно, чтобы прямо в лицо бил ветер, и с заднего сиденья они будут смотреть, как он крутит руль и все время двигает загадочную ручку между передними сиденьями – лет до двадцати, а то и больше Марина была уверена, что это тормоз.
Вне себя от счастья, она бежит к бабушке отпрашиваться, но та укоризненно поджимает губы. Она сердится: Марина совсем не думает о том, что бабушка будет за нее волноваться! Марина не понимает, в чем ее вина, и бабушка глядит на нее презрительно. Танин папа приходит сам, упрашивает бабушку, Марина все-таки едет, но прогулка уже отравлена для нее чувством вины. Нужно было дяде Вале сказать, что она сама не хочет.
…А вот Марине пятнадцать, родители купили путевку в лагерь на Черном море. Она собирает вещи, предвкушает новые знакомства, экскурсии, купание… Входит бабушка: «Радуешься? А ты знаешь, сколько пришлось родителям заплатить, чтобы купить эту путевку? Ради твоей поездки им придется теперь от многого отказаться!»
Бабушка просто внушила ей, что быть счастливой стыдно! Если ты счастлива, значит, перед кем-то виновата. Простые человеческие радости – это низость, вот Марина и стремилась всю свою жизнь быть несчастной. Просто раньше она не понимала причин, корней своей депрессии и считала, что просто у нее такие неблагоприятные жизненные обстоятельства.
Марина критически осмотрела окурок – пожалуй, на одну затяжку еще хватит.
Интересно, много ли на свете людей, способных без паники переносить довольство собой и жизнью? Если у человека нет насущных проблем, он быстренько их себе создаст. В каком-то фильме Марина слышала фразу: чем больше у человека неприятностей, тем веселее ему живется. Наверное, так оно и есть – тратя силы на борьбу с настоящими трудностями, человек меньше копается в себе, а поскольку реальные проблемы в отличие от воображаемых имеют свойство решаться, человек обретает уверенность в своих силах – хорошее лекарство от комплексов. Напротив, если все благополучно, человек придумывает внешнюю причину терзаний, имеющих на самом деле исключительно внутреннее происхождение. И чаще всего виноватыми назначаются близкие. Муж или ребенок. «Кажется, со мной произошло именно это. Бедный Георгий, я назначила его на роль никуда не годного мужа только потому, что сама не хотела быть счастливой!»
Она даже засмеялась – сначала старательно внушала себе, что он плохой муж, а потом изо всех сил сдерживалась, чтобы не показать ему, какой он плохой. Это сколько же психической энергии она потратила зря, нейтрализуя саму себя!
Докурив, она выцыганила на посту распашонку с надписями «Минздрав» и фланелевый халат, райские птицы на котором от старости стали почти неразличимы. Приняв душ, задумалась, чем бы заняться. Телика в палате не было, книжек тоже, пришлось взять у сестер пачку старых глянцевых журналов. Кофейных принадлежностей также не оказалось, но Марина не была уверена, что психам вообще разрешают пользоваться электроприборами. Гулять разрешали, но только по больничному парку и в строго установленные часы.
– Если я еще и не рехнулась, то за месяц безделья точно с ума сойду, – сказала Марина в пространство.
Врач объяснила, что держать ее в больнице насильно никто не будет, но возвращаться домой без точного диагноза и лечения она не хотела сама. Георгий со Славиком, конечно, заберут ее, но что дальше? Они станут спать по очереди, карауля ее – вдруг у жены и матери снова в голове распаяются контакты?
За окном зашумел мелкий осенний дождь, капли сияли в янтарных глазах фонарей, в темноте парка отсвечивали лужи, и Марина с улыбкой вспомнила, как в юности могла часами стоять у окна во время такого дождя, мечтая о любимом человеке, рядом с которым ей всегда будет тепло и уютно.
