Она взглянула на него с тоской.
Она не думала, что это хороший план. Наоборот, самая дурацкая идея, какая только может прийти в голову нормальному человеку. Но в то же время она чувствовала: отказаться – значит оскорбить Дайнегу, оскорбить, может быть, еще тяжелее, чем она оскорбила его в юности.
А потом… потом вдруг в ее душе зашевелился какой-то озорной червячок. Наверное, его разбудили слова «покорная овца».
Вика представила себе физиономии своих недоброжелателей, когда они узнают, что птичка упорхнула. Они, уверенные в своем праве карать и глумиться, считают ее безвольной жертвой. Как же они будут разочарованы, если она выскользнет у них из-под носа!
Она улыбнулась:
– Знаешь, я почти согласна! Но давай расскажем обо всем моим родителям и сделаем так, как решат они.
Серега просиял:
– Добре!
– Тогда едем прямо сейчас. Время дорого.
Беседу с родителями он взял на себя – закрылся с ними в гостиной, оставив Вику маяться на кухне. Разговор затянулся, Вика злилась.
– Домострой, средневековье, – ворчала она, нервно нарезая овощи для салата.
Через час переговорщики вышли – вид у всех троих был торжественный. Пришлось и Вике сделать строгое лицо.
– Что ж, – тоном короля в изгнании заявил папа, – Сергей убедил меня в честности ваших намерений. Мы благословляем тебя, Вика.
– Правда? – Она испугалась. – Но я думала, ты посоветуешь мне остаться и принять наказание. Вы хорошо подумали? Бежать – это же трусость, ты сам сколько раз мне говорил.
– Я не о том тебе говорил. Трусость – бежать от справедливого возмездия, а не от чьих-то гнусных интриг. А если совсем честно… Я бы позволил тебе бежать с Сергеем, даже если бы ты на самом деле брала взятки.
– Папа!
Вика не знала, что и думать.
Давным-давно, еще в школе, она готовилась к олимпиаде по химии. Времени на подготовку не хватало, и она взяла в больнице, где уже работала санитаркой, липовое освобождение от физкультуры. Папа, как Шерлок Холмс, тут же вывел ее на чистую воду: «Почему ты не берешь спортивную форму? Как это – отменили? Я могу позвонить в школу и проверить? – А потом с ожесточением порвал драгоценную бумажку: – Никогда ничего не получай обманом! Подойди к физруку и попроси, чтобы он позволил тебе заниматься химией».
А теперь он сам благословляет ее на вопиющее нарушение закона! Не иначе земля перевернулась!
– Вы правда решили? – осторожно спросила она и покосилась на мать.
Та стояла за спиной мужа и улыбалась.
«Ну, понятно, сбылась мечта, – желчно подумалось Вике. – Дочь соединилась с обожаемым Сереженькой, на этом фоне все остальное не важно. Подумаешь, побег из-под следствия, всероссийский розыск – какая ерунда, если они снова вместе.
Да не вместе мы, мама!»
– Поезжай, Викуля, и ни о чем не беспокойся.
– Но вас будут дергать, допрашивать…
– Скажи еще, засаду здесь оставят, – рассмеялась мама. – Ничего страшного. Новые знакомства нас только развлекут.
– У меня просто в голове не укладывается! – честно призналась Вика. – Я была уверена, что вы будете против.
Отец достал сигареты и пепельницу. Курил он только в состоянии крайнего волнения. Последний раз Вика видела его с сигаретой, когда объявила, что выходит замуж за Андрея.
В гробовой тишине он сделал затяжку.
– Ты имеешь полное право спасать себя. И для этого ты не обязана спрашивать разрешения у нас. Короче, поезжай и ни о чем не думай.
Вике показалось, что он хотел еще что-то добавить, но отец только махнул рукой и яростно погасил сигарету в пепельнице.
* * *
После того как решение было принято, Вика повеселела. Неизвестно, как она будет жить на нелегальном положении, но все же это лучше, чем сидеть в тюрьме.
Старт назначили на утро воскресенья. Оставалось нанять частного детектива – Вика не верила в эту затею, но Сергей на ней очень настаивал – и купить машину.
Кроме того, Вика решила открыться Балахонову. Этого требовала простая порядочность: ведь когда выяснится, что она сбежала, его начнут терзать правоохранительные органы. К тому же с его помощью она надеялась получить незапятнанной трудовую книжку.
Стоило ступить на путь криминальной аферы, как ее мозг усердно заработал, выдавая остроумные комбинации. Ясно было, что Сергею нельзя засветиться в связи с ней. Как только узнают, что он нанял детектива, его тут же проверят и ее найдут. Пусть лучше от ее имени выступит Балахонов.
Она пригласила его зайти в субботу утром, сразу после дежурства.
В том, что Алексей не сдаст ее, она была уверена. Он – хороший человек. И он не будет знать, куда именно она уехала.
– Гниды поганые, – сказал хороший человек вместо «здравствуйте». – Уроды! Так вам и надо!
– Прости? – оторопела Вика.
– Ох, это ты прости! – встрепенулся Леша. – Я просто в шоке, вот ругаюсь, остановиться не могу…
– Да что случилось?
– Представь себе, Тошик собралась на дачу к детям, ее сестра их на неделю приютила, утром зашла ко мне в приемное, говорит: «Дай денег на гостинцы…»
Он вошел в кухню, энергично жестикулируя. Вика на всякий случай переставила подальше тарелку, в которую Сергей складывал готовые сырники. Когда Вика проснулась, он уже колдовал у плиты, повязав ее фартук.
Алексей протянул ему руку для знакомства и продолжал:
– Ну, я ей свой кошелек отдал. Говорю еще как дурак: «Возьми такси до автостанции». Доехали, она хочет расплатиться с таксистом, достает кошелек, а там пусто! Представляешь? Пока я разгружал кишечную непроходимость, какая-то сволочь разгрузила мой кошелек! Причем это явно кто-то из больных.
– Много денег было?
– Три тысячи! – простонал Алексей. – Для нашего бюджета много. Нет, это же надо! У врача украсть! Да в жизни никогда никто у врачей не воровал, это считалось позорнее мародерства. Ладно бы еще на улице ограбили, а то прямо на работе! Эта гнида прекрасно знала, у кого берет, но это ее не остановило.
– Леша, ну что ты как маленький. Врач же святая профессия. В том смысле, что над нами можно измываться как угодно, мы все простим.
– А не в том, что у святых неудобно кошельки подрезать, – улыбнулся Дайнега от плиты. – Вика, дай лопатку сырники перегортувати.
– Что сделать?
– Перевернуть.
Вика отвела глаза. Она никогда не пользовалась лопаточкой и понятия не имела, где Лариса ее держит.
Без особой надежды Вика заглянула в ящик со столовыми приборами.
– Ножом переверни, – с вызовом сказала она.
