Удивительно, что любящий муж Балахонов пошел на такую аферу. Наверное, он просто не верит, что милиция способна на активные действия, если не махать у нее перед носом стодолларовой бумажкой.
Впрочем, риск минимальный, они с Тосей действительно похожи. Засыпаться можно только в одном случае – случайная встреча со знакомым. Воображение услужливо нарисовало сцену: девушка за стойкой держит в руках Тосин паспорт, Вика стоит рядом с безмятежным видом, а тут подбегает, допустим, бывший пациент и, лучась радостью, орет на весь аэропорт: «Виктория Александровна, мое почтение!»
Случайность разрушала великие заговоры, что говорить об их жалкой афере…
Детективные романы рекомендуют человеку, готовящемуся к побегу и к жизни под чужой личиной, изменить внешность. Решив не пренебрегать столь важным опытом, Вика отправилась в салон красоты.
Там ей сделали короткую стрижку и покрасили волосы. Она специально выбрала экстремальные оттенки, пусть все думают, что это дань кризису среднего возраста, а не попытка замаскироваться. Заодно сделала французский маникюр. Раз уж не придется в ближайшее время стоять у операционного стола, почему бы не пощеголять с ухоженными руками?
Раньше она поддерживала безупречный внешний вид самостоятельно, и цены в индустрии красоты изумили ее.
«Вот прекрасное противоядие от угрызений совести, – мрачно размышляла она, наблюдая в зеркало, как ее строгая аккуратная головка превращается в триумф гламура. – Есть разница – прооперировать вены или волосы постричь? Но если не брать деньги с пациентов, мне нужно сделать три флебэктомии, чтобы позволить себе прическу. Разве это справедливо?
«Нужно ввести обязательное парикмахерское страхование, – улыбнулась она. – У вас сложная форма головы, направим в областную парикмахерскую! По полису только стрижем и красим, химическую завивку страховая не оплачивает! Куда вы без полиса? У меня экстренный случай, челка в глаза лезет, вы обязаны обслужить!»
Выпроваживая Вику из дома, Сергей дал ей свою банковскую карточку и приказал не стесняться в расходах, поэтому она соблазнилась еще услугами стилиста. Ей подобрали макияж к новому цвету волос, и, взглянув в зеркало после окончания работ, Вика признала – сама Мата Хари не могла бы замаскироваться лучше.
Впрочем, можно было не разбазаривать в салоне чужие деньги – и без новой прически никто не опознает ее в костлявой тетке с ввалившимися глазами.
Как условились, перед возвращением она позвонила Дайнеге.
– Горизонт чист, – доложил он.
Мужчины встречали ее у калитки, сияя, как именинники.
– Только не пугайся, – предупредил Балахонов, и Вика тут же испугалась. – Мы все сделали как надо. Тебе понравится.
Она открыла дверь. И остолбенела.
– Хи-хи, – пробормотала она, когда удалось восстановить дыхание. – Хи-хи.
– Мы решили, так будет справедливо…
– А то свекор твой дюже богато про себе думае.
Вика вздохнула и поискала глазами, куда бы сесть. Ничего подходящего не обнаружилось.
Мужчины разделили обстановку с арифметической точностью. Каждый предмет мебели был распилен ровно пополам, причем все вторые половины бесследно исчезли.
Ужасной участи не избежали даже межкомнатные двери, отчего Викина гостиная стала напоминать ковбойский салун.
Хотя… Вряд ли в ковбойском салуне ровно с половины стен сорваны обои и снят напольный ламинат.
Она заглянула в ванную. Половина ее бесценного кафеля в японском стиле исчезла, а вместо унитаза на полу лежала куча белых осколков с запиской: «Здесь ровно половина».
Чугунную ванну мужики распилить не смогли, но не поленились вытравить половину эмали.
На второй этаж Вика не рискнула подняться: голова у нее кружилась, а перила лестницы были отпилены до середины.
Балахонов с Дайнегой выглядели такими довольными, что Вика не смогла заорать: «Что вы натворили, придурки?»
– Как же вы успели? – сухо спросила она.
– Делов-то… Ломать не строить, – засмеялся Алексей, явно гордясь собой. – Я таджикам из «Росы» свистнул, за полтора часа управились. Сама знаешь, они для меня хоть весь город с землей сровняют. Я же их лечу, закрывая глаза, что у них один полис на сто человек. Наблюдаю уникальный случай: товарищ Мирзосаидов с десятью ногами, сотней пальцев, и аппендиксы у него отрастают, как головы у Лернейской гидры. Собираюсь статью в научный журнал написать об этом уникальном феномене.
Вика села на ступеньку и тяжело вздохнула. Бежать бессмысленно. Теперь бывший свекор ее из-под земли достанет. Она представила, как вытянется его физиономия, когда он войдет в дом. Но он ведь сам разрешил ей забрать ровно половину обстановки!
Она засмеялась. Дурацкий жест. Последний выпад умирающего гладиатора, но… Андрей приведет новую бабу на разоренное пепелище, а не в гнездышко, которое она вила для себя с трудом и любовью!
– А у нас никакой еды после вашего погрома не осталось? – вдруг спросила она.
Ком в горле исчез, и ей безумно захотелось есть.
Глава тринадцатая
Вике было очень страшно, но на пути к Петропавловску-Камчатскому никаких препятствий им не встретилось. Перестраховываясь, Дайнега взял билеты до Владивостока, оттуда они ехали уже на машине. Он купил подержанную «тойоту» с правым рулем и автоматической коробкой передач.
Вика смотрела в окно на незнакомый край с бледным небом, на ломаные линии горных цепей и думала, как ее угораздило попасть сюда.
Казалось бы, тот же разломанный асфальт дорог, те же чахлые луга с немногочисленными коровами, но стоит поднять взгляд, и видишь голубые вершины вулканов. И Тихий океан бьет волной в подножия гор совсем не так, как прирученный Финский залив.
Приживется ли она в этом суровом и свободном краю?
Оказалось, Сергей живет не в самом Петропавловске, а в поселке Рыбачий, в служебной квартире. А в Петропавловске у него со времен интернатуры оставалась комната в офицерском общежитии. Дайнега против правил удерживал ее за собой, но не для наживы, а по просьбе соседа. Тому, человеку уже немолодому, не хотелось делить с кем-то двухкомнатный блок.
Теперь комната пригодилась Вике. Не имело смысла гадать, почему Сергей поселил ее отдельно: боялся снова влюбиться или просто тяготился ее обществом. В Рыбачий Вику все равно бы не пустили, там был строгий пропускной режим.
Устроив Вику, Дайнега сразу отозвался из отпуска. Он служил в Рыбачьем, но проведывал ее почти каждый день, правда, ни разу не остался на ночь. Такое отношение к невесте – а Сергей представлял ее всем именно так – вызвало восхищение соседа, человека старой закалки.
Владимир Валентинович Нейман, пожилой подтянутый здоровяк, несмотря на богатырскую стать, стремительный в движениях и речи, жил в общежитии третий год. Он двадцать пять лет отслужил на флоте, окончив службу командиром подводного крейсера. С началом армейской реформы его сократили, забрали служебную квартиру, но уволить в запас не могли, так как ему полагалось жилье. Свободных апартаментов для Неймана все не находилось, и он пребывал в состоянии, которое называлось странным словом «распоряжение».
