— Я почти завершила первый черновой вариант.
— Хорошо, великолепно, — сказал он. — Нам хотелось бы, чтобы ты работала по расписанию. Выпускала по книге каждые восемнадцать месяцев.
Подошла другая сотня читателей, на этот раз среди них оказалось несколько мужчин. Она надписывала имена, которых никогда прежде не слышала. Африканские, китайские, вымышленные имена. Посвящая мужьям, дочерям, сестрам и лучшим друзьям. Она пыталась улучить момент, чтобы переварить каждый комплимент, изучить каждое лицо, запомнить, что они говорили относительно отождествления себя с ее героиней. Все эти замечания и комментарии будут ее спутниками и дадут ей храбрости завершить следующую книгу.
Через час работы Скотт объявил:
— У нас небольшой перерыв!
Он налил ей немного воды, а она потрясла правой рукой, стряхивая охватившую ломоту и благодарно глядя на Скотта.
— Спасибо, что ты оказался здесь! — сказала она ему.
В ответ он улыбнулся:
— Таковы мои обязанности, мадам.
Управляющий предложил, чтобы она подписала лишние сто экземпляров книги «в интересах магазина», и она пообещала.
Когда она продолжила подписывать книги, то увидела, как очередь колеблется от входной двери в магазин и тянется дальше по улице. Ей захотелось оказаться дома, подальше от этих любопытных взглядов, которые, казалось, поедали ее.
— Для Анны, пожалуйста.
— Вы можете написать: «Моей дорогой Патрисии»?
— Для Сьюзан Вестон, моей горячей почитательницы.
— Для Сони, пожалуйста!
Это имя вызвало у Марчеллы спазмы.
— О! — Она подняла глаза. — У меня дочь по имени…
Марчелла замолкла. Она глядела в глубь пары фиалковых глаз, умолявших признать их. Перед ней стояла высокая молодая женщина, держа раскрытую книгу.
— Соня?! — воскликнула Марчелла.
Внезапно она вскочила на ноги, опрокинув на пол графин. Послышался возглас стоявшей рядом читательницы, облитой водой.
Девушка, выше ростом, чем она сама, казавшаяся несколько изменившейся, уже не была ее маленьким ребенком, а развитой, потрясающей молодой женщиной. На лице Сони застыло необычное выражение: откровенной бравады и одновременно страстного желания, чтобы Марчелла привлекла ее к себе. Словно отвечая ее сокровенным желаниям, Марчелла заключила Соню в объятия.
— О, Соня! Как мы искали тебя!
Марчелла забыла, что вокруг них стояла и наблюдала толпа; на мгновение сказка стала реальностью — прекрасная молодая дочь соединилась со своей любящей матерью.
Скотт проговорил с восхищением:
— Это вот и есть Соня?
Наблюдавшие за сценой женщины зааплодировали, не зная, чему, собственно, они аплодировали.
— Послушайте все! — вдруг громко объявила Марчелла, на глазах которой навернулись слезы, обнимая одной рукой Соню.
— Это моя дочь, Соня, которую я не видела два года! Она вернулась!
Раздались возгласы и новые аплодисменты, словно она написала для них еще одну драматическую сцену в своей книге. Однако то была не книга, то была явь, то была ее настоящая жизнь! Марчелла вновь прижала к себе Соню, стараясь чувствовать то, что, как она знала, ей следовало чувствовать — возвращение дочери. Однако ничто: ни запах, ни ощущение этого молодого тела женщины, находившейся в ее руках, ни ее лицо, ни его выражение — не было ей знакомым. Эта прекрасная молодая женщина, называвшая ее «мамой», была совершенно чужой.
Соня стояла немного напряженно в объятиях матери, затем внезапно освободилась от них.
— Все это очень трогательно, мама, дорогая, — сказала она, — но давай не будем чересчур сентиментальными. Заканчивай подписывать книги. Я подожду.
Она отошла в сторону к полке с книгами по искусству. Марчелла наблюдала, как она небрежно листала тома, стараясь успокоить странную боль, возникшую у нее внутри.
— Скотт! — прошептала она, беря в руки очередную книгу. — Если ты рассчитываешь, что я продержусь здесь еще час, лучше пошли кого-нибудь за тройным виски!
— Марк, вот твоя сестра! — объявила в тот день Марчелла.
Марк уронил книгу, которую держал в руках, вскочил на ноги, глядя на сестру с изумлением.
— Соня! — воскликнул он, бросаясь к ней с объятиями, а она подставила ему свою щеку для поцелуя. Затем он пристально стал всматриваться в нее, потрясенный.
— Я бы никогда не узнал тебя! Никогда! Ты изменила свой нос, так ведь?
— Я чувствовала, что что-то не так! — проговорила Марчелла, прикасаясь к лицу Сони.
Соня рассмеялась и отбежала в другой конец комнаты.
— Я сломала его, свалившись со своей лошади! — объявила она. — Хирургу пришлось его восстанавливать по кусочкам. Тогда я сказала: «Раз все равно предстоит работа, то сделайте мне такой же нос, как у Кимберли Эванс! Вы же знаете ее, не так ли? Она работает моделью у Эсти Лаудер».
Марчелла и Марк ничего не ответили, наблюдая, как Соня, оглядев комнаты, вышла на небольшой балкончик и посмотрела вниз на улицу.
— Хорошо! — Соня повернулась к ним лицом. — Я вернулась!
Она произнесла это почти как вызов.
— Итак, теперь мы живем здесь!
Марчелла пристально смотрела на Соню, стараясь не искать определений ощущениям, боровшимся внутри нее. Совсем не так представляла она себе их встречу.
— А теперь скажи мне, откуда у тебя такое тело? — спросила она Соню. — В нашей семье ни у кого не было такого тела!
Соня гордо оглядела себя. На ней был плотно облегающий фигуру черный свитер и прямые черные брюки. Марчелла отметила, что все дополнения — серьги, туфли — были высочайшего класса и очень модными.
— Чтобы сделать такое тело, нужно много часов потеть, — ответила Соня. — Танцевальные классы, упражнения и езда верхом! Вот мой секрет. У меня была собственная лошадь. О Господи, как мне ее не хватает!
Она оттянула свитер книзу, плотно прижимая его к торсу, глядя на Марчеллу и Марка так, словно флиртовала с ними. Затем она подскочила в воздухе и растянулась на полу.
— Тебе тут будет чем заняться, дорогая! — сказала Марчелла, поднимая ее на ноги. — Пойди поздоровайся с бабушкой. Посмотрим, узнает ли она тебя…
— О Боже, она тоже живет здесь? — простонала Соня.
Марчелла вновь пристально посмотрела на нее, выводя в коридор.
— Конечно! За ней ухаживает сестра милосердия, у нее собственная ванная комната, и она полностью за собой ухаживает. Она так удивится!
Дверь в комнату бабушки открыла сестра-сиделка.
— О, как замечательно! — воскликнула сестра, поворачиваясь в сторону Иды. — У вас гости!
