— Вряд ли, — ухмыльнулась Кэтти.
— Я теперь даже мысленно не называю тебя Кэтрин. Имя Кэтти тебе больше подходит, и даже не потому, что изменился твой образ жизни… Все гораздо глубже.
Вдруг в ее глазах снова появились слезы.
— Мне действительно стыдно за то, как я вела себя с тобой тогда, — пробормотала она. — За то, какой я была, и за многое, что я совершила…
Включает ли она в понятие «многое» спланированное папашей избиение? — спросил себя Дэйв. Но он не собирался выяснять это сейчас. Воспоминание о том происшествии до сих пор приводило его в бешенство, и он решил промолчать. Может, потом как-нибудь… Да и зачем? Ведь то, что сейчас говорила Кэтти, было для него словно бальзам на рану, которая ныла и болела все эти годы…
— Я так долго ждал этих слов, Кэтти, — сказал Дэйв.
— Слишком долго, — уточнила она, опустив глаза. — Даже успел за это время побывать в Чили и в Австралии.
— А еще в Таиланде, Сингапуре и Турции, — добавил он, улыбаясь, но потом заявил вполне серьезно: — Знаешь, что я тебе скажу? Ты прошена.
Кэтти подняла голову и улыбнулась ему широкой радостной улыбкой.
— Ты так великодушен, Дэйв.
— С твоей стороны потребовалось немало мужества, чтобы извиниться.
— Мне давно надо было это сделать, а я, наоборот, старалась не встречаться с тобой… Я так благодарна тебе за Карен, за все, что ты сделал для нее. Несмотря па то, что при этом, — тут она улыбнулась, — ты распоряжался в моем доме.
— Я привык все делать сам и по своему разумению.
Кэтти потянулась за кофеваркой, и ворот ее халата распахнулся, обнажая глубокую ложбинку между полных грудей. Дэйв как зачарованный уставился туда.
На ней, кроме халата, ничего нет, промелькнуло у него в голове, и в ту же секунду им овладело такое нестерпимое вожделение, что даже дыхание перехватило. Но при этом, помимо физического желания, он ощутил какое-то новое незнакомое чувство — словно вдруг нашел утраченную часть самого себя и теперь тянется всей душой соединиться с ней…
Душой? Да что это я, с ума сошел, что ли? — опомнился Дэйв. Я хочу только затащить Кэтти в постель. Мне нужен секс, и больше ничего. У меня давно не было женщины, и нет ничего удивительного в том, что я желаю заняться с Кэтрин любовью.
Он заметил в ее голубых глазах испуг и сразу же заставил себя отвести взгляд. Господи, да она все поняла! Конечно, ведь он же разглядывает ее, как маньяк…
— Дэйв… — проговорила она, вскакивая, — ты не должен так смотреть на меня.
Стул с оглушительным грохотом полетел на пол. Дэйв подскочил, чтобы поднять его, протянул руку и попал в плечо Кэтти, которая тоже нагнулась. В эту же секунду в кухне раздался детский крик:
— Не трогай маму! Не смей бить мою маму!
Дэйв замер. Кэтти, не отрываясь, смотрела на него. В ее глазах застыл ужас, страх, тень недавнего прошлого… Она прижала ладони к щекам и вдруг как-то сгорбилась, сразу став старше.
Он все понял.
— Так вот почему ты ушла от Фрэнка, — хрипло пробормотал Дэйв.
— Это только одна из причин… — нехотя заметила Кэтти.
Он медленно повернулся к Карен. Девочка стояла в дверях, с беспокойством переводя взгляд с нею на мать, словно пытаясь угадать, что будет дальше. Руки ее были судорожно сжаты в кулаки.
Дэйв подошел к ней, присел на корточки и сказал:
— Карен, дорогая, запомни, я никогда, слышишь, никогда не ударю твою маму. Ты поняла? Никогда!
— Да… — пробормотала девочка.
— Я думала, что ты спишь, — тихо заметила Кэтти.
— Марвин меня разбудил. Я пришла взять печенье.
Дэйв выпрямился и заставил себя улыбнуться, чтобы подбодрить ребенка.
— Ты так мужественно вытерпела все процедуры, что заслуживаешь целых три печенья, — заявил он. — Они очень вкусные, с шоколадом.
Девочка явно повеселела.
Дети не должны испытывать страх за свою мать и защищать ее от взрослого мужчины, в ярости подумал Дэйв и поспешно отвернулся, чтобы девочку не напугало выражение его липа. Но Кэтти, все поняв, съежилась и побледнела. Дэйву пришлось несколько раз вдохнуть глубоко воздух, чтобы привести себя в чувство. Гнев переполнял его и требовал незамедлительного выхода, но он понимал, что этим ничего не поправить. Женщине и ребенку уже нанесена психологическая травма.
Дэйв протянул Карен блюдо с печеньем. Девочка взяла три штуки и тихонько проговорила;
— Мама только иногда разрешает взять два сразу.
— Тише, это наш с тобой секрет, — шепнул ей Дэйв.
Она рассмеялась и ушла к себе в комнату, а он машинально взял печенье и стал его методично жевать, уставившись в пол и с трудом преодолевая желание запустить этой тарелкой в стену или стукнуть кулаком по столу.
Это им не поможет, успокаивал он себя, так что держи свои кулаки в карманах, парень.
Потом он осторожно поставил тарелку па стол и поглядел на Кэтти. Она стояла, сжав руки, и ее лицо было похоже на застывшую маску. Тут Дэйв заметил, что она дрожит, и протянул к ней руку, но она отскочила в сторону, в ужасе взглянув на него.
— Спокойно, Кэтти, — произнес он неожиданно ровным голосом. — Я ведь не Фрэнк.
— Я это вижу и понимаю, — ответила она. — Но внутренний голос приказывает мне бежать от тебя.
От ее слов у него на душе стало совсем скверно. Не в силах придумать, как ее успокоить, Дэйв сказал:
— Мне надо идти на работу, Кэтти, иначе Майк меня уволит. Ты не могла бы кое-что сделать для меня?
— Это зависит от того, что ты попросишь.
Дэйву пришлось снова перевести дыхание, прежде чем спросить:
— Ты свободна в субботу вечером? — Когда Кэтти кивнула, он продолжил: — Тогда найди няню на вечер, если, конечно, это не слишком обременительно для твоего бюджета. Я заеду за тобой около восьми.
— Я не хожу на свидания, — довольно сухо сообщила она.
Но эти слова обрадовали Дэйва: значит, она ни с кем не встречается!
— Очень хорошо, — заметил он. — В таком случае я приглашаю тебя в гости на правах старого друга и приготовлю ужин сам. Учти, я великолепно готовлю, — похвастался он.
— Все равно это похоже на свидание, — заупрямилась Кэтти.
— Послушай, но ведь ты прекрасно знаешь, что я в состоянии устоять против твоих чар.
Когда-то очень давно неопытная, но весьма самоуверенная Кэтти пыталась соблазнить Дэйва, и он, поддавшись искушению, целовал ее страстно, но потом нашел в себе силы оттолкнуть…
— Я изменилась, — сказала она, глядя прямо ему в глаза. — Ты сам это отметил.
— Да, конечно, — согласился он, усмехаясь. — Ты стала старше на десять лет.
