Не сразу до их сознания дошел стук. Это кто-то настойчиво колотил в стекло их машины.
— Эй, парень, отгони машину, а то мне не выехать, — кричал через запотевшее стекло какой-то человек.
Кейт и Джон рассмеялись. Пора было отправляться домой. Впереди их ждало счастье близости.
— Поехали домой, — нежно сказала Кейт, прижавшись к сильному плечу мужа.
— А дотерпим? — с ухмылкой спросил он в ответ.
10
Всю дорогу до ранчо в машине росло напряжение. В предвкушении близости оба были возбуждены до предела. Сексуальное возбуждение пульсировало в каждой клеточке их тел, а воздух в кабине был наэлектризован до осязаемости.
Добравшись до дома, они уложили Марка спать и почти бегом кинулись в спальню. По пути Джон нежно обнимал Кейт за талию и целовал в шею при каждом удобном случае. В конце концов он подхватил ее на руки и внес в спальню. Медленно он поставил девушку на пол, не отпуская ее, прижимая к своему большому сильному телу. Глаза в глаза, они смотрели друг на друга… Кейт учащенно дышала, сердце стучалось о грудную клетку, словно бабочка, зажатая в горсти. Джон дотронулся кончиками пальцев до голой кожи рук девушки, и она ответила на это прикосновение, задрожав всем телом. Он продолжил движение, опуская ладони вниз до ее кистей. Пальцы их рук переплелись, и несколько секунд они стояли неподвижно, прижавшись друг к другу. Но вот, расцепив ладони, Джон поднял руки к плечам жены и медленно, глядя в глаза Кейт, готовый остановиться по ее первому требованию, расстегнул платье и позволил мокрой ткани тряпкой упасть на пол. Кейт так же медленно расстегнула пуговицы на рубашке мужа, сняла ее с его плеч и положила ладошки на его могучую грудь. Джон вздрогнул от этого нежного прикосновения, и Кейт было приятно, что она имеет над ним такую власть.
— Ты так прекрасна, — прошептал Джон, осторожно покусывая ее мочку.
— А ты очень красивый, — ответила ему Кейт, изгибаясь всем телом под действием токов, пронизывавших ее тело сладостной истомой от каждого движения Джона.
— Мужчины не бывают красивыми.
— А ты красивый, — возразила ему Кейт и начала нежно целовать его лицо, затем шею, затем грудь.
— Р-р-р-р! — вырвался из груди мужчины не то вопль, не то рык.
Ему хотелось наброситься на эту женщину, что сводила его с ума, растерзать ее поцелуями, залюбить до полусмерти. Но он взял себя в руки. Он не мог себе позволить обидеть Кейт, он должен быть нежным, он должен быть осторожным, он должен быть очень любящим. Она того стоила. Кейт Эйер стоила того, чтобы ей подарили любовь и нежность.
Джон поднял голову Кейт за подбородок осторожным движением и нежно поцеловал ее в губы. Девушка охотно откликнулась на его поцелуй, подставляя свои мягкие губы. Но Джон не стал продолжать, он оторвался от этого чистого источника наслаждения и погладил жену по волосам.
— У тебя чудесные волосы, ты знаешь об этом? Я никогда не видел таких шелковистых, красивых волос. Они как свет луны темной ночью, как слезы звезд, что падают с небес, заставляя нас загадывать желания. Они… у меня не хватает слов, но я люблю твои волосы.
— Только волосы? — лукаво спросила Кейт, глядя на мужа. Ее глаза были полны любви и нежности.
Джону захотелось прижать ее к себе, защитить от всего мира, сделать все, чтобы взгляд бездомного котенка, с которым она переступила порог его дома вечность назад, никогда не возвращался в ее зрачки.
— Нет, не только твои волосы, я люблю тебя всю, от кончиков пальцев ног до самой макушки. Но ничто не возбуждает меня в тебе больше, чем распущенные волосы, спускающиеся на плечи.
— Тогда достань заколки, и пусть будет так, как тебе нравится.
Джон медленно отстегнул три заколки, фиксирующие волосы жены в сложную прическу, и водопад шелка рассыпался по ее плечам, подарив Джону несколько мгновений невыразимого счастья.
Кейт затаила дыхание. Удивительно, как мало ей надо, чтобы так много почувствовать. Как, казалось бы, незначительное прикосновение мужской руки будоражит что-то внутри нее, что-то дремавшее доселе, неизведанное, незнакомое, но такое сладостное и томное. И дело здесь не просто в мужчине, а именно в этом мужчине, ее мужчине, человеке из ее снов, из ее мечты. В мужчине, который признался, что ревнует ее, который подарил ей больше, чем она когда-либо могла хотеть, который заботился о ней так, как она никогда ни от кого не ждала. Она, бесспорно, любила его и не боялась сознаться в этом, по крайней мере, самой себе. Она нуждалась в нем сейчас, и не важно, что будущее готовит им. Она хотела сохранить в своей памяти этот миг на всю оставшуюся жизнь. Ей нужен был именно этот мужчина и никто другой.
Джон страстно прижал ее к себе, и она почувствовала его крепкое, упругое и такое чувственное тело каждой клеточкой своей плоти. Джон нежно провел кончиками пальцев по ее спине вниз, к изгибу талии, и Кейт пронзила молния страсти, она прижалась к мужу сильнее, а он крепче заключил ее в объятия. Их губы нашли друг друга, соединившись в долгом поцелуе. Они жадно припали к источнику любви и пили его, пили, не в силах остановиться. Оторвавшись наконец от губ любимой, Джон начал нежно целовать ее шею, плечи, грудь, а Кейт, изгибаясь от его ласки, шептала что-то нежное в полутьме комнаты.
Как нежен и внимателен он был к ней, ее муж. Ее муж! Это слово прочно засело в ее голове. Она была законной супругой человека, чьи пальцы и язык продолжали ласкать ее тело. Все эти месяцы, которые она сопротивлялась любви и страсти, аккумулировались в ней, вырвавшись на волю в едином потоке лавы эмоций. Конечно, Джон прав — надо наслаждаться, пока есть возможность, надо любить друг друга и быть благодарными друг другу за те чувства, что они пробудили в себе.
— Джон, — прошептала она, когда его горячие губы добрались уже до ее живота, — я никогда раньше не… — Она не решилась продолжить, но ему это было и не нужно.
— Я знаю, Кейт. Не бойся, любимая, я не сделаю тебе больно, я никогда не сделаю тебе больно.
Джон поднял ее на руки и очень бережно перенес на постель, опустив на шелковые простыни. Он лег рядом с ней, нависнув над женой, глядя ей в глаза. Он видел в ее взгляде множество эмоций, обуревавших девушку: страсть, недоверие, желание, страх.
— Ты особенная, миссис Рассел.
Он был удивлен, что сказал это. Но еще больше он был удивлен оттого, что действительно так считал. И то, что она особенная, и то, что она миссис Рассел. Она была его женой, единственной, навсегда. Он хотел сделать так, чтобы этот момент был ее лучшим воспоминанием, чтобы все было по-особенному, чисто и красиво.
Он вновь припал к ее губам, и она встретила его жадно, с желанием. Сдерживая в себе животную страсть, которая кипела в его душе, он нежно целовал ее тело. Она была слаще меда, мягче пуха, лучше всего, изведанного этим опытным ловеласом. Она была особенной, и в этом было все дело. Он относился к ней с нежностью и любовью, поэтому она так много значила для него. Джон никогда не мог предположить, что чувства так много значат в любовных делах. И еще этот запах, что шел от нее, он был так тонок, как аромат весны, и полон, как запахи летнего луга, неуловим, как дыхание снежной зимы, и полон пьянящих ароматов, как сосновый бор по осени. Это был запах любимой женщины, и он вскружил ему голову, дурманя сознание, унося в мир страсти.
