Хохлов достал мраморную пепельницу в виде русалки, прилегшей
отдохнуть на берегу моря. У русалки были каменные волосы, каменные груди, о
которые предполагалось тушить сигареты, и весила она целую тонну. Шедевр
преподнесла Пилюгину на день рождения Галчонок и страшно гордилась, что купила
такой чудесный подарок. Она называла его «представительный». Хохлов пытался ей
объяснить, что представительными бывают мужчины, а подарки – исключительно
представительскими, но ничего у него не вышло.
– Мить, что с тобой?
Ольга вышла на кухню и плотно прикрыла за собой дверь.
– А что такое?
– Ты с Галей поссорился? Или у тебя на работе проблемы?
– Я и с Галей поссорился, – признался Хохлов, – и на работе
у меня проблемы. Но это обычная история.
– А из-за чего ты в таком раздражении? – Она помолчала,
разглядывая русалку, а потом тихонько вздохнула. – Из-за помолвки Арины с
Кузей?
– Как ты это назвала?!
– Помолвка. Самое правильное слово, когда объявляют о том,
что собираются пожениться.
– Лучше бы Кузя объявил, что собирается в сумасшедший дом.
– Зря ты так.
– Оль, а, по-твоему, он может жениться?! Он самый нудный,
самый скучный, самый придурочный из всех нас!
– Да вы-то тоже не подарки на самом деле.
– Но он хуже всех! Ты вспомни, кто всю жизнь говорил, что
всех баб надо переименовать в коров, потому что они ничего не соображают,
только жрут, дают приплод, а потом молоко? Кто всю жизнь талдычил, что женщин
нужно изолировать от мужчин, потому что они мешают работать, лезут в их жизнь и
заставляют отвлекаться от науки?! Кто говорил, что ни одна баба не может
пробежать лыжную дистанцию с такой же скоростью, как мужик, потому что она
дура?! А еще, что их нужно выборочно стерилизовать, чтобы они могли рожать
только после тестов на сообразительность, и если коэффициент ниже среднего, им
нельзя размножаться?!
– Мить, прекрати.
– Так это все правда! – сказал Хохлов и с силой вдавил
окурок в каменные русалочьи груди. – Если бы он хоть что-нибудь пооригинальнее
придумал! Когда была Катька-зараза, он еще как-то держался в рамках, но Катьки
давно нет! И что Родионовна станет с ним делать?
Ольга задумчиво походила по кухне, трогая ладонью деревянные
панели. На одной из них был нарисован Винни-Пух, ведущий за руку Пятачка, и их
она тоже потрогала любовно.
– Аришка взрослая девочка, Митя. Наверное, это совсем не
наше дело, что именно она станет делать с Кузей.
– Не наше?! – взвился Хохлов, и Ольга ловко его осадила.
– Как абсолютно не наше дело, что именно ты делаешь с Галей,
– невозмутимо договорила она.
Вот как ловко она его опустила в осадок, и возразить на это
было решительно нечего!..
– Галя – человек тоже… своеобразный. Но тем не менее никто
из нас не кричит, что ты должен с ней расстаться, потому что мы не понимаем,
что такой… своеобразный человек делает рядом с нашим лучшим другом!
– Хорошо, – согласился Хохлов мрачно. – Уела.
– У Димона тоже какие-то постоянные проблемы с Кузей, –
продолжала Ольга. – И чем дальше, тем хуже.
– Надеюсь, на Димоне Кузя не собирается жениться?
Ольга улыбнулась:
– Жениться не собирается, а работать он ему не дает.
– Как Кузя может помешать Димону работать?
– Кузя – его зам по науке, – печально сказала Ольга. –
Помнишь, давно, лет пять назад, его выдвинули на руководящий пост и с тех пор
все никак не задвигают? Ну, тогда у него, единственного в отделении, была
научная степень! В то время вообще в институте никакой работы не было, и людей
тоже, и выбирать было не из кого, вот Кузю и назначили!
Хохлов подумал. Он совершенно забыл о том, что Кузя занимает
этот самый «руководящий пост» в научном институте, где они все когда-то
проходили практику.
Пилюгин вернулся туда на работу после нескольких лет
мытарств по всякого рода сомнительным конторам, которые продавали никому
неведомые акции, компьютеры, лыжные ботинки и немецкие тренажеры. Димон тоже
какое-то время продавал все это – нужно же было кормить семью! – и при первой
возможности вернулся в родной институт, но уже не просто научным сотрудником, а
начальником. Все сложилось более или менее удачно – у него было подходящее
образование и некоторый управленческий опыт, пусть и накопленный в «Рогах и
копытах», но вполне реальный. Формулы он больше не писал – на Кузином языке это
называлось не «писать», а «гонять», – зато занимался поиском проектов, под
которые можно получить деньги, выбиванием правительственных грантов,
распределением должностей, то есть выполнял «грязную работу», по мнению все
того же Кузи.
– И что там у них с Димоном? Диалектические противоречия?
– Ну да! – сказала Ольга с досадой. – Кузя три часа назад
приехал, и они все три часа до твоего появления ругались! Без остановки. Кузя
возражает против контракта с автомобилистами. Он говорит, что это не чистая
наука, а какая-то прикладная хрень, не достойная внимания. Еще он возражает
против контракта с тобой, потому что у тебя мелкие и дурацкие идеи. Он
возражает против китайцев, потому что…
– Стоп, – сказал Хохлов устало. – Я ничего этого не знал.
– Димон тебе специально не говорил, потому что он считает,
что это исключительно их дело, то есть его и Кузи, и они должны в нем сами
разобраться.
– Да пусть разбираются! – перебил Хохлов. Злость на Кузю
наконец-то преобразовалась в нечто конкретное, как будто вода перелилась в
форму и застыла на морозе.
Ну вот, теперь все понятно! И главное, объяснимо! Сейчас он
пойдет и всласть поцапается с Кузей именно из-за работы, а вовсе не из-за
Арины! Кузя считает, что отделение не должно заниматься его, хохловскими,
заказами?! Заказами, за которые уже давно заплачены деньги?! Которые нужны
Хохлову как воздух?! Эти заказы недостаточно хороши для Кузи, как для большого
русского ученого?! Ну, погоди же, сейчас я с тобой разберусь!..
– Митя, Митя, – тревожно позвала Ольга. – Перестань рыть
копытом землю и пускать из ноздрей пар! Димон просил тебе не говорить, а я
сказала…
– А что, виден пар? – вопросил Хохлов.
– Еще как видно! Прямо валит!
– Ну, тогда в самый раз! Я пошел!..
– Митя!
Хохлов распахнул дверь, ввалился в гостиную, пару раз пыхнул
ноздрями, пару раз поскреб копытом паркет, приготавливаясь атаковать. Пилюгин и
Кузя посмотрели на него с одинаковым удивлением.
– Что я слышу? – спросил Хохлов с любезной улыбкой. –
Господа научные работники еще не брались за расчеты, которые были им заказаны
летом, правильно я понимаю?! И не брались они потому, что до сих пор не могут
договориться, как мои расчеты совместимы с их научным подходом и всеобщей
гениальностью?!
