– Ах, пардон, пардон! – вскричал Хохлов. – Прощения просим!
Недоглядел! Ошибся! Больше не повторится!
– Митька, – миролюбиво сказал Лавровский. – Ну чего ты
ерепенишься? Поругался со своей, и ладно!.. Мы-то ни в чем не виноваты!
Виноваты были все – и Лавровские с их детьми, и родители с
их машиной, и Арина с Кузей.
– Ты останешься ночевать? – спросила Света. Голос был
недовольный, и это тоже понятно.
Кому охота суетится, организовывать «спальное место», до
полшестого прислушиваться к кухонным разговорам и звону стаканов, до
полседьмого старательно зажмуривать глаза, когда гость лезет через «большую
комнату», где спят хозяева, в туалет! А утром встать помятой, невыспавшейся,
разбитой, быстренько ликвидировать на тесной кухне последствия возлияний,
быстренько собрать детей в школу, сушить одежду муженьку, который сидит на краю
тахтюшки в трусах, таращит мутные глаза и невыносимо воняет перегаром! Да и неизвестно,
насколько гость прибыл, может, на три дня, а может, на неделю! По молодости
бывало и так, что они по месяцам друг у друга ночевали, когда ссорились с
женами и начинали «жизнь заново»!
– Светик! – провозгласил Хохлов. – Я все понимаю, но
деваться тебе некуда. Твой муж работает на меня, и поэтому я тиран и самодур и
с подчиненными веду себя как хочу. Сегодня я изволю у тебя ночевать, и ничего
ты с этим поделать не можешь!
– Какой я тебе подчиненный! – себе под нос пробормотал
Лавровский.
У него была «особенная гордость», и этой гордости трудно
было смириться с тем, что Хохлов платит ему деньги. Вот трудно, и все тут!..
– Наш Кузя сделал Арине Родионовне предложение, – сказал
Хохлов, нагнулся и стал искать тапки под обувной полкой. Вытащил серые от пыли
и не стал надевать.
– Да ты что? – изумилась повеселевшая Света. – Ну… и
отлично! Они хорошая пара, и, в конце концов, ей замуж давно пора!..
Тут Лавровский и Хохлов одновременно вскрикнули, но разное.
Лавровский укоризненно вскрикнул:
– Света!
А Хохлов:
– Ну, не за Кузю же!..
Света же, напротив, ответила обоим сразу:
– А что – Света? И почему не за Кузю? Ну, если разобраться,
он ведь совершенно нормальный мужик! Очень даже хороший! – И она отправилась на
кухню.
– И если очень приглядеться, он отличный пацан, – блеснул
Хохлов знаниями русской поп-культуры. – Жениха хотела, вот и залетела,
лай-лай-ла-ла-лай!
Света моментально вернулась из кухни. Вид у нее был
совершенно счастливый:
– Залетела?! Арина залетела от Кузи?!
– Это песня, – объяснил Хохлов. – Я пою, ты что, не слышишь?
Лай-лай-ла-ла-лай!
– Не залетела? – переспросила разочарованная Света, по
хохловскому лицу она поняла, что ее надежды не сбылись, и вернулась обратно на
кухню.
– А откуда ты узнал? – шепотом спросил Лавровский. – Ну, что
Кузя предложение сделал?
– От Родионовны, откуда же еще!..
Памятуя о няне великого поэта Пушкина, свою подругу Арину
Родину они звали, разумеется, Ариной Родионовной. Звали так уже лет, ну,
восемнадцать, и все это время сия шутка их смешила.
– Он мне тоже звонил, – сообщил Лавровский.
– Он – это кто? – уточнил Хохлов. – Тебе тоже «звонил»
Арина? Наш «девочка» звонил тебе?
– Кузя звонил. С полчаса назад. Говорил загадками, наверное,
из-за того, что жениться собрался.
Хохлов сел на диван. За тонкой дверкой из крашенной под
мореный дуб фанеры раздавались голоса. Девочка верещала: «Отдай!», а мальчик
монотонно повторял: «Не отдам, не ной!» На кухне Света гремела посудой, и
слышимость была такая, как будто она накрывала стол прямо тут, на диване.
Вот интересно, можно накрывать стол на диване?!
Лавровский походил по комнате, зачем-то выглянул в окно,
поправил занавеску, вернулся и примостился рядом с Хохловым.
– А откуда у него могут быть деньги, а? – спросил он, и
беспокойство, самое настоящее, словно выпавший снег, вдруг покрыло все его лицо
и даже длинный нос. – Или он гранты какие-то добыл?
– Кто добыл гранты? – спросил Хохлов и зевнул.
– Я имею в виду Кузю.
– Да какие у него гранты, Дим! Ты же знаешь! Чтобы гранты
были, нужно на конференции ездить, в научных журналах печататься, умные речи
произносить, с нужными людьми сходиться! А Кузя сидит всю жизнь на одной теме
да все толкует про то, что кооператоры родину продали! А раньше толковал, что
коммунисты ее продали! Ты чего? Забыл?
– Да я помню, – согласился Лавровский, – но тогда откуда у
него деньги?!
– Какие деньги? Полтинник к зарплате прибавили?! Госдума
приняла закон о поддержке молодых дарований вместе с поправкой, что отныне
молодым дарованием считается каждый научный работник младше восьмидесяти пяти?!
– Ты не ори, – попросил Лавровский и показал головой на
кухонную дверь, за которой орудовала Света. – Ты же знаешь, как она… болезненно
относится…
Света Лавровская очень переживала из-за того, что ее муж не
выбился в олигархи или, на худой конец, в управляющие небольшой нефтяной или
алмазодобывающей компании.
– А чего ты пристал, – покорно зашептал Хохлов. – Какие у
Кузи деньги, откуда?
– Да я и сам не знаю, – признался Лавровский. – Он мне
сегодня сорок минут мозги парил, что у него теперь будет много денег. Может, он
на Аринины рассчитывает!
– Приваловские миллионы! – провозгласил Хохлов, позабыв о
конспирации. – Миллионер женится на миллионерше, и состояния объединяются!
Света выглянула из кухни.
– Какие миллионы? Вы о чем?
Лавровский отвернулся.
– Я! – сказал Хохлов. – Я никак не могу сосчитать свои
миллионы. Что-то много их стало, беда прямо!..
– Вот-вот, – согласилась Света и скорбно поджала губы. –
Некоторые зарабатывают, а мой муж только на посылках бегает!..
– Светик!
– Да ладно тебе! Вон Хохлов как устроился, сам себе хозяин,
и наниматель, и начальник. А ты!.. Ведь какие надежды подавал, какие надежды!
Хохлов уж был не рад, что затеял этот разговор, не рад, что
помянул дурацкие «приваловские миллионы», не рад, что приехал и бросил на
помойке машину, а еще ведь придется здесь ночевать.
Может, к матери поехать?.. Или к Родионовне?.. Небось примет,
не выгонит же! В конце концов, он в кресле-кровати может спать, а она на диване
или на раскладушке на кухне.
