И после того как он поколотил, стало понятно, что за дверью
происходит какая-то жизнь. Тоненько и как будто очень далеко залаяла собака,
что-то сильно стукнуло, и женский голос, усиленный динамиком, вдруг грянул
посреди лестничной площадки.
– Вы к кому?
Хохлов заозирался, заоглядывался, но никаких динамиков не
нашел и поэтому поднял голову и ответил в воздух:
– Мне нужна Наталья Павловна.
Собака залаяла на этот раз оглушительно, будто в микрофон.
– А вы кто? – перекрикивая собачий лай, спросил неведомый
мощный голос.
– Моя фамилия Хохлов, я друг Димона, то есть Дмитрия
Пилюгина из шестнадцатой квартиры. Мне нужно с вами поговорить.
– Я не стану с вами разговаривать.
– Наталья Павловна! – закричал Хохлов и опять стал
озираться. – Я ничего плохого вам не сделаю! Мне просто нужно спросить!
– Меня уже спрашивали в милиции. Я все рассказала.
– Наталья Павловна, вы меня видите?! – И Хохлов повернулся
вокруг своей оси, как балерина в финальной сцене балета «Жизель». – У меня нет
оружия и вообще ничего нет! Я могу оставить на площадке куртку, чтобы вы не
беспокоились! У меня всего два коротких вопроса, и я уйду!
– Я вам не открою.
На площадке было всего две двери. Возле одной из них плясал
Хохлов, а вторая вдруг на секунду приоткрылась, из нее показалось любопытное
лицо и тут же скрылось. Громыхнуло железо, щелкнули замки.
– Ну, хотите, давайте так поговорим, через домофон! –
надрывался Хохлов. – Клянусь вам, я только спрошу и уйду! Клянусь!
– Черт с вами, – сказал динамик. – Сейчас.
То ли из-за мощного голоса, то ли из-за того, что пришлось
потратить столько усилий, чтобы уговорить неведомую Наталью Павловну, Хохлов
ожидал увидеть могучую и дородную даму средних лет в лосинах и длинной майке.
Когда дверь отворилась, он чуть в обморок не упал.
Наталья Павловна оказалась эфемерной красавицей в джинсах и
короткой вязаной кофточке, приоткрывавшей смуглый живот. В пупке блестел
бриллиант.
Хохлов открыл и закрыл рот.
– Если вы меня прикончите, – предупредила Наталья Павловна,
– не будет вам ни прощения, ни оправдания!
– Я… не собираюсь, – уверил ее Хохлов, косясь на пупочек. –
Вы мне только скажите, что вы видели той ночью, когда убили Кузмина.
– Проходите, – пригласила красавица. – Хотите, кофе сварю?
Хохлов истово закивал и сказал:
– Нет.
– Я не поняла.
В просторном холле пахло сухими цветами и кофе, и лежал
японский соломенный коврик, и на деревянной лестничке валялась белая шуба.
– Але! – из-за его спины позвала Наталья Павловна. – Вы кофе
будете или не будете?
Хохлов помотал головой, на этот раз отрицательно.
– Ну, как хотите.
Из распахнутых двойных дверей выбежала длинная и узкая такса
и остановилась, задрав длинную и узкую морду.
– Это Милка, – представила Наталья Павловна.
Такса подошла к Хохлову и зарычала.
– Милка, если он станет меня убивать, тебе придется его
порвать в клочки, – сообщила таксе хозяйка. – Понял, мальчик?
– Она же Милка, – глупо сказал Хохлов, но тут такса
повернулась к нему задом и стало отчетливо видно, что это и впрямь мальчик.
– Ну и что? На самом деле его зовут Милон. Помните
«Недоросля»?
Хохлов не помнил никакого недоросля, и Наталья Павловна
пояснила, что комедию «Недоросль» написал Фонвизин, и там как раз есть
персонаж, которого звали Милон.
Хохлов смотрел на нее во все глаза.
– Так о чем вы хотели меня спросить?
Она сгребла с лестницы белую шубу, поднялась на две
ступеньки и зашвырнула ее наверх. Шуба тихонько сползла обратно. Девица не
обратила на нее никакого внимания.
– Вы гуляли позавчера вечером с… Милоном и видели драку.
Правильно я понял?
Она вздохнула и пятерней растрепала и без того растрепанные
белые волосы. Растрепав, она, кажется, стала еще красивей.
– Ну, что-то такое примерно… Ну, то есть не драку, а как
дядька из нашего дома дал второму дядьке в морду. То есть в лицо. То есть по
физиономии.
– Что было дальше?
Она пожала плечами:
– Милка залаял, я побежала, и все. Больше ничего не было. Я
это в милиции рассказала.
– А где вы были в тот момент?
Она удивилась:
– Во дворе.
Хохлов посмотрел на нее.
– У вас везде объявления, что во дворе с собаками гулять
нельзя, – быстро сказал он. – Что их нужно выводить за территорию. Вы… Милона
выводили за территорию?
– Конечно.
Думать последовательно и логично, приказал себе Хохлов,
вспомнив наказы подполковника Никоненко. Думать так, чтобы все укладывалось в
схему.
– Но дом можно обойти только с одной стороны, – продолжал
Хохов, – с той, где подъезд. Они дрались возле подъезда. Вы шли к воротам или
возвращались от них?
– Возвращалась. Я с перепугу побежала обратно к воротам
вместо того, чтобы к своему подъезду бежать. Мне тогда бы нужно было мимо них,
а я… испугалась.
– Так. Вы испугались и побежали к воротам. Дальше что?
– Ничего. Я постояла, постояла и пошла обратно. У подъезда
никого не было, я специально заглянула за угол, прежде чем дальше идти.
– Стоп, – сказал Хохлов. – И трупа не было?
– Ну, конечно, нет! Что за глупости вы говорите! Если бы там
был труп, я бы от страха…
– Стоп! – закричал Хохлов. – Если трупа не было, тот самый,
с кем дрался ваш сосед, должен был пройти мимо вас, если он шел к воротам! Он
мимо вас прошел?
Девица подумала.
– Никто мимо меня не проходил.
– Но этого быть не может! Этого просто не может быть, и
все!.. – Тут такса Милон, которой не нравились крики Хохлова, залаяла и стала
припадать на передние лапы.
– Замолчи, – велел ей Хохлов. – Если он не проходил мимо
вас, значит, он вернулся в подъезд! Больше ему идти было некуда.
– Ну, этого я не знаю, – бодро заявила девица. – Может, он
на такси уехал! Там машина-такси стояла, а потом уехала.
