Влад любил работать, зарабатывать, сочинять хорошие песни и дружить. Но в последнее время включился тормоз по всем направлениям.
– Просто ты устал, – вздыхала жена. – Это мы виноваты. Мы тебя заездили.
Главная виновница, еще без имени и без документов, выглядывала крошечной мордочкой, не подозревая, что она в чем-то виновата.
После репетиции Влад подошел к Ларику.
– Мне надо с тобой поговорить, – начал Влад.
– Говори, – разрешил Ларик.
Красавец в прошлом, Ларик и сейчас, на шестом десятке, был хорош: длинные седеющие волосы, медальный профиль.
Влад заметался мыслями. Можно сказать: мне нужны деньги. Ларик ответит: деньги нужны всем. Влад стоял и молчал.
– Ну? – поторопил Ларик.
– Ну не здесь же… – оттянул время Влад.
– А где?
– Я не знаю… Давай сядем.
– Некогда мне сидеть. Знаешь что, приходи ко мне домой.
– Когда?
– Сегодня в девять.
Влад обрадовался, что пытка отодвигается хотя бы до девяти.
Все оставшееся время Влад репетировал предстоящий разговор. Он скажет: «Мне не хватает зарплаты».
«А ты знаешь, сколько получает директор завода? – поинтересуется Ларик. – Или хирург, от которого зависит жизнь человека? Они получают в два раза меньше, чем ты».
«Но в Америке музыканты такого класса стоят в десять раз дороже!» – возразит Влад.
«Мы же не в Америке живем. Поезжай в Америку!»
«Не хочу я никуда ехать».
«Почему?»
«Не хлебом единым жив человек».
«Ну вот и договорились», – скажет Ларик. И все останется как было.
Значит, надо искать дополнительную работу. Халтуру. А подрабатывать музыкой, играть на свадьбах и корпоративах – значит амортизировать душу, портить нюх, как у гончей собаки. А гончая без нюха – это уже не собака.
Ларик жил за городом. В трехэтажном особняке. Его дом был похож на кинотеатр.
В доме пахло яблоками. Яблоки варили на кухне.
По дому бродили две девушки: дочка и любовница. Дочка была старше.
Ларик сидел на кожаном диване. Перед ним на низком столике – бутылка виски и два тяжелых стакана. Ларик был пьяница и бабник, но это его не портило. Даже наоборот.
Влад приехал ровно в девять. Он никогда не опаздывал и ненавидел тех, кто опаздывает.
– Садись, – пригласил Ларик. – Выпьешь?
– Я за рулем, – отказался Влад.
– Тогда я дам тебе яблочный джем. Очень полезно для пищеварения.
Любовница Жанна принесла блюдце с джемом. Влад проводил ее глазами. Отметил, что у Жанны – очень красивая попка. Лучше лица.
– Может, ты голодный? – проверил Ларик.
– Нет. Спасибо. Я из дома.
Влад взял ложечку и стал есть джем.
– Вкусно? – спросил Ларик.
– Песня… – отозвался Влад.
Джем действительно был сварен грамотно: корица, минимум сахара, не переварен, сохранены все витамины и даже аромат остался прежним.
Влад знал, что от Ларика сбежала жена. Как надо было постараться, чтобы жена-ровесница сбежала от богатого мужа в никуда. Ларик первое время был раздавлен, но скоро обзавелся молодой любовницей, утрата была частично скомпенсирована. Можно поговорить о деньгах, но с чего начать… Влад ел джем и приспосабливался к предстоящему разговору.
– А меня хотели ограбить, – сообщил Ларик.
– Что значит «хотели»? – не понял Влад.
– Я спал ночью. Вдруг просыпаюсь, посреди спальни стоит таджик в маске.
– А откуда ты понял, что он таджик?
– Я потом понял. Слушай. Он стоит. Я лежу. Смотрим друг на друга. Я ему говорю: мужик, ты чего? А он поднес палец к губам: тсс… дескать, тише, не шуми… А сам на цыпочках подошел к балконной двери, вышел на балкон и сиганул с третьего этажа. И тишина. Я встал с кровати, заглянул вниз. Смотрю – лежит на земле, не шевелится. Не могу же я заснуть, если у меня под окном тело. Я выбежал на улицу, подошел, нагнулся, вижу – моргает, а правая ступня как будто рядом отдельно положена. Ну, думаю, сломал. Убежать не может. Спрашиваю:
– Больно?
А он отвечает: «Не очень. Только ты меня не сдавай минтам. Я стоять не могу. А они идти заставят, турма…»
– Тебе не в тюрьму, тебе в больницу надо.
Он закрыл лицо рукой и заплакал. Я думаю: ну что мне с ним делать? «Скорую» вызывать? Пока они приедут, сиди, жди. Легче самому отвезти. Я взял его под руки, волоком дотащил до своей машины, погрузил осторожно и повез в травмпункт. Его просветили на рентгене, говорят: сложный перелом со смещением и сухожилие порвано. Надо в больницу. Вызвали «скорую», приехала быстро. Спрашивают: кто сопровождающий? Я говорю: ну, я сопровождающий. Они: его в больнице не примут. Он иностранец. Я говорю: да какой он иностранец? Таджик. Они: таджики тоже иностранцы. У него медицинский полис есть? Я спрашиваю:
– Тебя как зовут?
– Якуб, – говорит.
– У тебя полис есть?
– Есть.
– Где?
– Где у всех. В штанах.
Он подумал: пенис. Перепутал. Слова похожие – пенис и полис.
– Документ, – говорю я. – У тебя есть с собой документы?
– На преступление с документами не ходят. Логично, думаю. Как в разведку. Если поймают, хотя бы не опознают. Спрашиваю:
– А по моему полису нельзя? – и деньги сую. Врач «скорой помощи» смотрит на деньги и говорит:
– Довезти я довезу, но за больницу не отвечаю. Пришлось ехать до больницы.
Я свою машину бросил возле травмпункта, залез в «скорую». Якуб лежит. Я сижу. Спрашиваю:
– Ты как в дом попал?
– Залез, – говорит. – По труба. Деньги надо.
– Пришел бы как человек. Попросил.
– А ты бы дал?
– Может, и дал бы.
«Сейчас попрошу, – подумал Влад. – Как человек…»
Подошла любовница Жанна. Села возле Ларика, прижалась, как кошечка.
– В общем, приехали мы в больницу. Без документов не принимают. Я говорю:
– Положите гипс, я его обратно заберу.
Они:
– Какой гипс? Здесь операция нужна.
– Ну так сделайте, я заплачу.
– Без документов не имеем права. Он таджик.
– А таджики что, не люди? У них был Омар Хайям, Низами, древнейшая цивилизация.
– Это слова. А надо документ. Не имеем права.
