– Как это, двоюродная бабка? – удивился Сережа.
Капа хмыкнула:
– Я сестра бабушки Вани, теперь ясно?
– Вполне, – заверил Кирюшка.
– Вот и отлично, – констатировала Капа, – теперь, в свою
очередь, ответьте на пару вопросов. В этом доме все работают?
– Да, – прозвучал многоголосый хор.
– Тогда, думаю, никто не будет против, если я займусь
готовкой.
– Нет, – заорали мы с Юлькой.
– Великолепно, едем дальше. Что вы привыкли есть на завтрак,
я имею в виду из горячего?
– Из горячего? – протянула Лиза.
– Тостики с маслом, – сообщил Сергей.
– Более вопросов не имею, – сказала Капа и ушла.
Не знаю, как вы, а я очень не люблю, когда посреди ночи
раздается звонок по телефону. И хотя чаще всего выясняется, что кто-то спьяну
набрал не тот номер, мне хватает тех нескольких секунд, когда, не зная, в чем
дело, я тянусь к трубке, чтобы перепугаться до потери пульса. Вот и сегодня
резкая трель заставила тревожно сжаться мое сердце. «Спокойствие, только
спокойствие, – бормотала я, нашаривая в потемках аппарат, – все дома, дети,
Катя, животные, опять идиотская ошибка». Но из трубки послышалось сдавленное:
– Лампуша!
– Кто это?
– Надя.
– Господи, что произошло?
Из трубки донеслось всхлипывание. Окончательно проснувшись,
я села.
– Мне приехать?
– Пожалуйста, – пробормотала Надя, – если можешь…
Я натянула джинсы, пуловер, схватила ключи от машины и
вылетела во двор.
Надюша встретила меня на пороге, кутаясь в уютный стеганый
халат.
– Что произошло?
– Ты не поверишь, – ответила она.
– Выкладывай.
Надя села на стул.
– Где-то около часа раздался звонок в дверь.
К тому времени последние гости давно разошлись, ушла и
прислуга, в квартире никого, кроме Нади, не было. Естественно, она
насторожилась и глянула в глазок. На лестнице никого не оказалось. Надя
перепугалась и зажгла во всех комнатах свет. Потом зазвонил телефон. Подруга
схватила трубку и услышала очень далекий, прерывающийся голос:
– Пусть тридцать девятый поросенок не боится.
– Кто? – подскочила я. – Какой-такой поросенок?
Надюша затряслась в ознобе.
– У нас с Богданом игра такая была. Якобы дома жили сорок
поросят. Первый отвечал за еду, второй за уборку… Ну баловались мы так,
понимаешь? Дурачились. Он меня, когда наедине оставались, постоянно звал:
«тридцать девятый»!
– Почему?
Надя грустно улыбнулась:
– Поросята все с разными характерами. Восемнадцатый ленивый,
двадцать второй обжора, двадцать восьмой фригидный, у него вечно голова болит,
а тридцать девятый, наоборот, жутко сексуальный… Понимаешь?
Я кивнула. В каждой счастливой семье есть свои милые,
скрытые от посторонних глаз секреты.
– Так вот, – продолжала Надя, – пусть тридцать девятый
откроет дверь, ему посылочка пришла.
– А ты что?
– Открыла.
– С ума сошла!!!
– Господи, Лампа, ведь никто про нашу игру не знал, ни одна
живая душа, сама понимаешь, о таком не рассказывают посторонним. Мне на секунду
показалось: Богдан вернулся… Ну и…
– Посылка была?
– Под дверью стояла.
– Взяла?
Надя заплакала и ткнула пальцем под стул. Я наклонилась,
вытащила коробку, подняла крышку и увидела два жутких обгорелых ботинка,
шоколадку «Слава» и белый листок бумаги. «Милый, поросеночек мой любименький,
привет тебе от главного порося и поцелуй. Уж извини за почерк, но руки
обожженные болят, вот и накорябал кое-как. Не тоскуй, десятого приду за тобой.
Вот только обидно мне, что у всех тут красивые вещи, а я, словно бомж, в рваной
обуви. Пришли мне ботинки Гуччи, те, лакированные, которые я носил со смокингом.
Они, если ты забыла, в гардеробной, на самом верху. Твой Богдан. P.S. Извини,
тут можно достать только такой шоколад».
Коробка вывалилась у меня из рук, ботинки шлепнулись на пол.
– Боже!
Надюша зарыдала.
– Ну скажи, кто? Кто издевается? Зачем?
Я осторожно спросила:
– Почерк узнаешь?
– Очень на почерк Богдана похож, – всхлипнула подруга, – он
так же «р» писал и «н»… Главное же, содержание. Такое письмо мог написать
только мой муж, больше никто! Пойми, никто!
Я посмотрела на ее дергающееся лицо, трясущиеся руки,
лихорадочно бегающие глаза, черные синяки под ними и решительно велела:
– Пошли в спальню.
– Мне ни за что не заснуть.
Но я уложила Надю в постель, дав ей две таблетки родедорма.
Через пятнадцать минут до меня донеслось мерное, спокойное дыхание. Я выключила
телефон и выдернула проводки у дверного звонка. Ладно, до утра Надюшку никто не
побеспокоит, а там постараемся разобраться, что к чему.
Выспаться мне так и не удалось. Не успела я проскользнуть в
квартиру и лечь на кровать, как затрещал будильник. Я пошла было в комнату к
Кирюшке, но тут мой нос уловил запах чего-то вкусного, жареного… Влетев на
кухню, я увидела Капу со сковородкой в руках.
– Привет, – радостно выкрикнула она, – блинчики будешь?
– С чем? – ошарашенно спросила я.
– Есть с мясом, а эти пустые, можно вареньем полить или
сметаной.
– У нас нет ни варенья, ни сметаны…
– Во, – ответила Капа, показывая на банки, – я клубничное
купила.
– Где?
– На проспекте, в круглосуточном магазине.
Я уронила блинчик.
– Где?
