Вчера ночью, вернувшись от веселой вдовы Лины Феоктистовой,
я легла в кровать и еще раз прокрутила в голове всю историю. В конце концов
пришла к неутешительному выводу. Искала я не в том углу. Версия о мести со
стороны безутешных родственников выглядела на первый взгляд привлекательно, но
при ближайшем рассмотрении разбилась вдребезги. Ни Марковы, ни Лина Феоктистова
не испытывали никакой горечи от вечной разлуки с родственниками, даже наоборот,
их жизнь после смерти сестры и мужа стала только лучше. Может, в роли мстителей
выступили близкие люди тех четверых, что умерли зимой прошлого года?
Маловероятно, прошло более 12 месяцев после их кончины, а
месть такое чувство, которое не терпит отлагательств. Конечно, Эдмон Дантес,
граф Монте-Кристо, лелеял мысль об отмщении врагам в течение долгих лет. Но он,
напомню вам, в это время сидел в камере замка Иф. А стоило ему оказаться на
свободе, тут такое началось!
Нет, искать следовало в другом направлении, и к четырем
утра, проведя бессонную ночь, я поняла, в каком. Доноры! Кто-то из людей,
отдавших почку или какой-то другой орган, стал инвалидом и вот теперь решил
свести счеты с врачами. Оставалась маленькая задача: найти список тех 42
человек, которые продали часть своего организма. Впрочем, может, их и меньше.
Насколько я знаю, иногда в качестве донора может выступить труп. Но как найти
этих людей?
Единственное, что пришло в голову, это съездить к Саше и
спросить, каким образом он попал в «инфекцию». Я уже совсем было собралась
звонить его жене Гале, чтобы узнать, где парень. Вернулся он домой или еще в
больнице? Но тут на голову, словно топор, упала весть о кровожадности Люси.
Ну и что прикажете делать? Я боюсь оставлять с ней наших
животных, но уйти надо… Внезапно в голову пришла гениальная мысль. Если
накормить Люсю до отвала, то она вряд ли захочет перекусить мопсами.
Раскрыв холодильник, я стала вытаскивать оттуда разные
вкусности: колбасу, паштет, сосиски, отварное мясо…
Люся с жадностью глотала все, не побрезговала она ветчиной,
шпиком и сырой печенкой, припасенной для кошек. В какой-то момент мне стало
жаль беднягу. Вот несчастная. Интересно, сколько лет Ванька держал ее на
растительной диете? Представляю, как прожорливая Люська мучилась, находя в
миске страшно полезные, богатые витаминами овощи. Ей-то хотелось совсем иной
пищи. Продукты кончились. Я выгребла две банки тушонки, Люся съела и их, но уже
не так жадно, а от кусочка ветчины, забытого Левой на тарелке, вараниха
отказалась. Я возликовала. Похоже, Люська набита мясом до глаз, мопсам и кошкам
ничего не грозит, вот аквариум с жабой на всякий случай поставим повыше.
Правда, до сих пор Люся никогда не залезала на комод, но береженого бог
бережет.
Разобравшись с вараном, я позвонила Гале:
– Это Лампа, Саша дома?
– Нет, – удивилась Галя, – в больнице.
Настал мой черед изумляться.
– Он не приходил?
– Нет, его предупредили, что отпустят не скоро, все-таки
операция серьезная.
– Он тебе не звонил?
– Нет.
– А ты ему?
– В палате телефона нет, а сотовый нам не по карману.
– Значит, не звонил и ничего не говорил? Ты к нему сегодня
не ездила?
– Нет, – опять грустно ответила Галя, – каждый день
встречаться не получается, Васеньку не с кем оставить.
– И он не звонил?
– Случилось чего? – испугалась Галя. – Что ты словно зуда
одно и то же бубнишь?
В полном недоумении я повесила трубку. Что ж, дождемся
вечера, когда на дежурство явится сердобольная Лена, и попробуем поговорить с
Сашей. Может, его отпустят завтра, а парень просто не предупредил жену?
Весь день я бестолково пробегала по квартире. В половине
седьмого еще раз соединилась с Галей, услышала от нее в очередной раз:
– Нет, не звонил, – и рванула в больницу.
Медсестра, возникшая на пороге, удивленно вскрикнула:
– Вы?
– Что же странного, я к брату пришла.
– Нет, ничего, конечно, – забормотала Лена, – просто Саша
сказал, что вы проездом в Москве.
– Вот, все проезжаю, – улыбнулась я, – можно пройти?
– А его нет, – пояснила Лена, пряча глаза.
– Куда же он делся?
– Уехал.
– Да ну? Давно?
– Утром еще.
– И куда?
– Мне не сказал.
– Странное дело, – я прикинулась идиоткой, – говорил,
операция на днях…
– Он отказался…
Я всплеснула руками:
– Да ну! А говорил, с почками плохо…
Лена опустила глаза, она явно знала, в чем дело.
– Честно говоря, я не в курсе. Поймите, я только медсестра,
тут все решает врач. С ним сегодня утром долго Алла Станиславовна
разговаривала, а потом Саша вещи собрал, и все. Я его не застала.
– Значит, домой отправился, – протянула я.
– Точно.
– Можно на его палату взглянуть?
Лена грустно улыбнулась:
– Вы зря мне не верите, он и правда ушел, испугался
операции.
Потом, поняв, что сказала лишнее, добавила:
– Такое случается даже с тяжелобольными.
Где-то около девяти я подъехала к дому Саши. В одной руке у
меня была коробочка с тортом, в другой пластмассовое ружье. И то, и другое я
купила в супермаркете, расположенном на въезде в Красногорск. От больницы до
квартиры Саши даже я добралась за пятнадцать минут.
– Кто? – поинтересовалась бдительно хозяйка.
– Лампа.
– Откуда ты? – удивилась Галя, открыв дверь.
У нее на руках сидел очаровательный, круглощекий карапуз.
– Извини, без звонка тебе на голову свалилась. У меня дела
были в Красногорске, прямо напротив твоего дома. Дай, думаю загляну. Ты «Птичье
молоко» любишь? А это Васеньке. Не бойся, я ненадолго.
– Вот молодец, что заглянула, – обрадовалась Галя, – на
кухне не против посидеть?
