— Я уже иду к себе наверх, — сказал фотограф. — Если вы подождете минут двадцать…
— Буду ждать. Тебе не показалось, Мере, что машину недавно чистили?
— Только не снаружи. В гараже ее не мыли. Но внутри она тщательно вычищена щеткой. Должно быть, вытаскивали коврик и выколачивали его, потому что я еле-еле собрал немного пыли. Сейчас исследую.
— А в гараже не было щетки?
— Нет. Я искал. Ее, наверное, унесли.
— Вообще, кроме царапин…
— Ничего подозрительного. Мне можно идти?
В кабинете остались только комиссар и мадам Мегрэ.
— Тебе не хочется спать?
— Нет.
Мадам Мегрэ окинула каким-то особенно пристальным взглядом ту обстановку, в которой ее муж провел большую часть жизни.
— Это всегда так бывает, когда ты остаешься здесь на ночь?
Ей, должно быть, казалось, что все протекает очень спокойно, очень легко, что это похоже на игру.
— По-разному бывает.
— Произошло убийство?
— Более чем вероятно.
— Ты знаешь виновного? Он знает, что ты его подозреваешь?
Мегрэ кивнул.
— Как ты думаешь, он сейчас спит? — И, помолчав, она добавила: — Это, должно быть, ужасно.
Комиссару передали по телефону телеграмму из голландской полиции, сказали, что утром пришлют копию.
— Ну вот! Можно идти домой.
— Я думала, ты ждешь фотографий.
Он улыбнулся. В сущности, она заинтересовалась.
Уходить отсюда ей уже не хотелось.
— Они не дадут ничего нового.
— Ты находишь?
— Уверен в этом. Анализы Мерса — тоже.
— Почему? Убийца принял меры предосторожности?
Он не ответил, погасил свет и вышел вместе с женой в коридор, где бригада уборщиков уже начинала свою работу.
— Это вы, месье Мегрэ?
Мегрэ посмотрел на будильник: половина девятого.
Жена пожалела его, дала поспать. Он узнал голос Эрнестины.
— Я вас не разбудила? Я на почте. Получила еще одну открытку.
— Из Гавра?
— Из Руана. Он ничего не сообщает, наверное, еще не видел моего объявления. На открытке только мой адрес до востребования, как и вчера.
Оба помолчали. Потом она спросила:
— У вас есть что-нибудь новое?
— Да. История с оконным стеклом.
— Это хорошо?
— Смотря для кого… Вероятно, для вас и для Альфреда это хорошо.
— Теперь вы не думаете, что я вам соврала?
— В настоящий момент нет.
На Набережной он решил, что поедет с Жанвье, который сел за руль маленького черного автомобиля уголовной полиции.
— На улицу Ла-Ферм.
Телеграмма была у него в кармане. Он велел Жанвье остановиться у калитки, и они оба вошли.
Мегрэ позвонил. Во втором этаже, где ставни еще не были закрыты, шевельнулась занавеска. Им отворила Эжени, она была в шлепанцах и вытирала мокрые руки о передник.
— Здравствуйте, Эжени. Месье Серр дома, и я хотел бы с ним поговорить.
Кто-то перегнулся через перила. Старушечий голос промолвил:
— Проводите господ в гостиную, Эжени.
Жанвье впервые вошел в этот дом, и увиденное произвело на него немалое впечатление.
Было слышно, как кто-то ходил у них над головой.
Потом дверь неожиданно отворилась и Гийом Серр почти заполнил собою проем. Он был так же невозмутим, как накануне, и смотрел на них с такой же спокойной дерзостью.
— У вас есть мандат? — спросил он, губы его слегка дрожали.
Мегрэ с нарочитой неторопливостью вынул из кармана бумажник, отыскал в нем удостоверение и вежливо подал его Серру.
— Вот он, месье Серр.
Серр не ожидал этого. Он подошел к окну, где было больше света. Мегрэ тем временем говорил:
— Как видите, это и разрешение на обыск. Началось расследование по делу об исчезновении мадам Марии Серр, урожденной Ван Аэртс, по жалобе мадам Гертруды Оостинг из Амстердама.
При его последних словах в гостиную вошла старуха.
— В чем дело, Гийом?
— Ничего, мама, — ответил он необыкновенно мягким голосом. — Эти господа, кажется, хотят осмотреть дом. Пойдите в свою комнату.
Она колебалась, глядя на Мегрэ, словно спрашивая у него совета.
— Вы будете вести себя спокойно, Гийом?
— Ну конечно, мама. Оставьте нас, пожалуйста.
Все происходило не совсем так, как предполагал Мегрэ, и комиссар нахмурился.
— Вы, вероятно, хотите, чтобы при обыске присутствовал ваш адвокат? — спросил он, когда старая дама нехотя удалилась. — Мне придется сейчас задать вам ряд вопросов.
— Адвокат мне не нужен. Раз у вас есть мандат, я не могу противиться вашему присутствию. Вот и все.
Ставни окон первого этажа были закрыты. Серр направился к первому окну.
— Вы, конечно, хотите, чтобы было светло.
Он говорил бесстрастным голосом; и если в нем было какое-то чувство, то, скорее всего, что-то вроде презрения.
— Начинайте свою работу, господа.
Было почти странно видеть эту гостиную залитой светом. Серр прошел в соседнюю комнату, где стоял его письменный стол, потом в кабинет, где он принимал пациентов.
— Когда вы захотите подняться во второй этаж, вы мне скажете.
Жанвье бросал удивленные взгляды на своего начальника. Мегрэ уже не был в таком хорошем настроении, как сегодня утром и вчера вечером. Казалось, он был озабочен.
— Разрешите воспользоваться вашим телефоном, месье Серр? — спросил он с той же холодной вежливостью, с которой держался его собеседник.
— Это ваше право.
Он набрал номер уголовной полиции. Сегодня утром он выслушал устный отчет Мерса, данные которого, как комиссар и предполагал, были почти отрицательные. Исследование пыли ничего не дало. Точнее, почти ничего. Мере обнаружил только в передней части машины, на месте водителя, ничтожно малое количество тертого кирпича.
— Дайте мне лабораторию. Это ты, Мере? Можешь приехать на улицу Ла-Ферм со своими людьми и аппаратурой?
Он наблюдал за Серром. Тот раскуривал длинную черную сигару и даже бровью не повел.
— Ну да, вези всю свою тяжелую артиллерию. Нет, трупа я не обнаружил. Я буду здесь.
И, повернувшись к Жанвье, Мегрэ сказал:
