Серр был не из той породы людей, которые отводят глаза. Напротив, он в упор смотрел на Мегрэ, словно желая прочитать его мысли.
— Откуда у вас такие сведения?
— Мы получили секретную информацию.
— Полагаю, вы имеете в виду осведомителей?
— Допустим, что это так.
— Очень сожалею господа, но…
— Значит, в вашем доме не было кражи?
— Если бы была, я сам не преминул бы поставить в известность комиссара полиции.
Он и не пытался казаться любезным. На его губах ни разу не промелькнуло и тени улыбки.
— Есть у вас сейф?
— Полагаю, что я вправе и не отвечать на ваш вопрос, но если уж вам это так интересно знать, скажу: сейф у меня действительно есть.
Мать пыталась делать ему какие-то знаки, по-видимому, советовала быть полюбезнее.
Он понимал, чего она хочет, но поступал по-своему.
— Если не ошибаюсь, — продолжал Мегрэ, — речь идет о сейфе фирмы Планшаров, который был установлен здесь восемнадцать лет назад.
Он нисколько не смутился. Он продолжал стоять, в то время как Мегрэ и Буасье сидели в полумраке гостиной; Мегрэ заметил, что у зубного врача такой же толстый подбородок, как и у мужчины на портрете, и такие же густые брови. Для забавы комиссар попытался представить его себе с бакенбардами.
— Я не помню, когда был установлен сейф, и это никого не касается.
— Войдя к вам, я заметил, что на вашей двери надежный запор и цепочка.
— Такое можно увидеть во многих домах.
— Ваша спальня и спальня вашей матери находятся на втором этаже?
Серр демонстративно не желал отвечать.
— Ваш кабинет и приемная находятся на первом?
По жесту старой дамы Мегрэ догадался, что эти комнаты граничат с гостиной.
— Вы разрешите мне туда заглянуть?
Серр колебался, потом открыл рот, и Мегрэ был уверен, что сейчас последует отказ. Видимо, и старуха это почувствовала, потому что сразу же вмешалась:
— Почему же не удовлетворить желание господ?
Пусть они сами убедятся, что никакой кражи не было.
Зубной врач пожал плечами с тем же упрямым и недовольным видом. Он не последовал за ними в соседние комнаты.
Мадам Серр сначала ввела их в кабинет, такой же старомодный, такой же темный, как и гостиная. За стулом с черным кожаным сиденьем возвышался большой темно-зеленый сейф старинной модели. Буасье подошел к нему и профессиональным жестом коснулся металла.
— Теперь вы видите, что все в порядке, — сказала старуха. — Не обижайтесь на моего сына, он в скверном настроении, но…
Она замолчала, заметив, что сын стоит в дверях и смотрит на них злобным взглядом.
Указав на книги в переплетах, стоявшие на полках, она продолжала, стараясь быть любезной:
— Не удивляйтесь, что здесь больше всего книг по праву. Это библиотека моего мужа. Он был адвокатом.
Наконец старуха открыла последнюю дверь. Здесь обстановка была куда проще. Обычный кабинет дантиста с вертящимся креслом и зубоврачебными инструментами. Оконные стекла до половины были матовые.
Проходя на обратном пути через кабинет, Буасье подошел к одному из окон и, проведя рукой по стеклу, многозначительно посмотрел на Мегрэ.
— Давно вы заменили это стекло? — спросил комиссар.
Старуха ответила не колеблясь:
— Четыре дня назад. Окно было открыто во время этой ужасной грозы, которую вы, конечно, помните.
— Вам пришлось вызвать стекольщика?
— Нет.
— Кто же вставил стекло?
— Мой сын. Он любит такую работу. Он сам всегда занимается всякими поделками в доме.
И тут Гийом Серр нетерпеливым голосом произнес:
— Эти господа не имеют никакого права нам надоедать, мама. Не отвечайте им больше.
Незаметно для сына она одарила Мегрэ улыбкой, которая должна была означать: «Не обращайте внимания. Я же вам говорила».
Она проводила их до двери — ее сын остался стоять посреди гостиной — и на прощанье, подойдя к Мегрэ вплотную, прошептала:
— Если вам нужно будет со мной поговорить, приходите, когда его нет дома.
Они снова вышли на солнце и сразу почувствовали, что рубашка прилипает к телу.
Пройдя через калитку — ее легкий скрип невольно напомнил калитку в монастыре, — они сразу заметили на противоположном тротуаре зеленую шляпку Эрнестины, сидящей на террасе бистро.
Мегрэ колебался. Они могли свернуть влево, чтобы избежать встречи. А так могло создаться впечатление, что они подошли к ней, чтобы отчитаться.
И все же, видимо, из какого-то чувства справедливости комиссар проворчал:
— Пойти, что ли, выпить кружку пива?
Эрнестина с вопрошающим видом смотрела, как они приближались к бистро.
Глава 3
в которой Эрнестина стыдливо набрасывает на себя халат, а старая дама из Нейи наносит визит Мегрэ
— Что ты сегодня делал? — спросила мадам Мегрэ, когда они уселись за стол у открытого окна.
В домах напротив люди тоже ужинали. Мужчины сбросили пиджаки, и в темноте резко выделялись светлые пятна их рубашек. Другие, уже успевшие поесть, облокотившись о подоконник, смотрели на улицу. Слышались звуки музыки, передаваемой по радио, крик грудного ребенка, шум голосов. У некоторых дверей на стульях, вынесенных на тротуар, сидели консьержки.
— Ничего особенного, — ответил Мегрэ. — История с одной голландкой. Может быть, она убита, а может быть, где-то и существует.
Рано еще было об этом говорить. В общем, он вел себя сегодня довольно лениво. Они долго просидели на террасе маленького бистро в Нейи, он, Буасье и Эрнестина. Из всех троих больше всего была возбуждена Долговязая.
Она возмущалась:
— Значит, он сказал, что это вранье?
Хозяин принес кружки с пивом.
— По правде говоря, он ничего не сказал. Разговаривала с нами его мать, а сам зубной врач скорее выставил нас за дверь.
— Он утверждает, что в его кабинете не было трупа?
Видимо, Эрнестина уже успела расспросить хозяина бистро об обитателях дома за оградой.
— Тогда почему же он не сообщил в полицию, что его пытались ограбить?
— Он говорит, что никто и не пытался его ограбить.
Она, видимо, знала привычки Фреда Унылого:
— А разве в окне не вырезали стекло?
Буасье посмотрел на Мегрэ, словно советуя молчать, но Мегрэ не обратил на это внимания.
