– Спрячь в сумку, – мрачно велел Юров.
Я послушно убрала бумаги и сказала:
– Геночка, будь другом, не говори Вовке ничего!
Приятель кивнул.
– Вот спасибо, – обрадовалась я, – кстати, если
твой начальник, майор Костин, узнает про листочки, мне придется сообщить, что я
получила их от тебя.
– Иди уж, отвратительная особа, – отмахнулся
Генка, – между прочим, за шантаж срок дают.
Глава 13
Не утерпев, я развернула бумажки прямо в метро и начала
читать. Да уж, теперь понятно, почему Эдик так боялся мужа своей любовницы.
Виктор Климович Подольский, 1952 года рождения, был хорошо
известен органам внутренних дел. Первый раз парень попал за решетку по
малолетке, в 1966 году. Угнал автомобиль и попался. С тех пор его жизнь – цепь
бесконечных посадок и освобождений. Свою кличку Бешеный заработал еще на
«детской» зоне. Заметил как-то, что баландер налил ему суп «с верха», без гущи,
и, недолго думая, сунул раздатчика головой в котел с горячей похлебкой…
Характер у Витеньки оказался вспыльчивым, в драку он лез мгновенно, и все его
дело пестрело отметками о пребывании в ШИЗО, БУРе и ПКТ
[6].
Витюша был «склонен к побегу», «нападению на конвой» и являлся заводилой всех
скандалов и драк. Надо отметить, что бился он мастерски, используя на зоне
самые простые подручные средства: заточенные алюминиевые ложки и эмалированные
чайники… Подольского боялись не только заключенные, но и менты. Ему ничего не
стоило встать при появлении очередной комиссии, прибывшей в барак, и нагло
заявить, тыча пальцем в «хозяина» зоны:
– Этот у нас посылки отбирает, а за деньги баб приводит.
Побои Витька воспринимал стоически, ему повыбивали все зубы,
не раз ломали ребра и отбили почки, но каждый раз Подольский воскресал, словно
птица феникс. В конце концов он заработал авторитет, молоденькие зэки с
уважением звали его Климычем, потому что, услыхав кликуху Бешеный, Витек вмиг
зверел и кидался на обидчика, норовя выколоть глаза.
В 1990 году он в очередной раз освободился и… неожиданно для
всех завязал. Стал «легальным бизнесменом», занялся торговлей автомобилями,
открыл в Москве несколько салонов, начал загребать огромные деньги. Сами
понимаете, что проблем с «крышей» у него не возникало. Один раз, правда, на
офис господина Подольского наехали наглые малолетки, плохо разбирающиеся в
уголовной иерархии. Мальцы явились на заработки из Омска и решили, что дородный
господин с добродушным лицом – самый лучший объект для нападения…
Парней было трое. Двое исчезли, словно испарились, третьего
обнаружили на трассе Москва – Санкт-Петербург живым, правда, рассказать он
ничего не смог. У несчастного был отрезан язык, выколоты глаза и отрублены
руки.
После этого случая к Витюше никто ближе чем на два метра не
приближался.
Подольский усиленно пытался казаться интеллигентным
человеком. Великолепно одетый, он посещал театры, вернисажи, заглядывал даже в
консерваторию. Корыстные люди искусства, постоянно нуждавшиеся в деньгах для
съемок фильмов и постановок спектаклей, усиленно зазывали Бешеного на всяческие
тусовки, надеясь получить спонсорскую помощь. Подольский на самом деле дал
деньги на производство сериала, причем не о ком-нибудь, а о наших славных
милиционерах. Представляю, как скрючилось эмвэдэшное начальство, узнав, кого
оно должно благодарить за прославление своих сотрудников.
В 1998 году Виктор женился на молоденькой художнице Жанне
Бодровой. Детей у них не было. Прописана семья в коттеджном поселке Расково в
двух километрах от Кольцевой дороги. В деле был указан не только подробный
адрес, но и телефон.
Посидев немного на скамеечке, я поехала домой. Нужно как следует
продумать, где встретиться с этой Жанной. Потому что с таким человеком, как
Виктор Климович, мне совершенно не хочется иметь дело.
Чем быстрее поезд нес меня домой, тем сильнее крепла во мне
уверенность: скорей всего несчастного Эдика убрали по приказу Бешеного. Дело
было за малым: найти улики против господина Подольского и отдать «легального
бизнесмена» в лапы правосудия…
Состав летел сквозь тьму. Уставшие за день люди не
разговаривали и не смеялись. Кое-кто смотрел в дешевые бумажные издания, но большинство
просто сидели с закрытыми глазами, тупо покачиваясь в такт движению.
Я тоже смежила веки и задремала. Внезапно в мозгу
высветилась картинка: яркая-яркая трава и черный обелиск с двумя фамилиями –
Малевич и Даутова. Спите спокойно, как только найду убийцу, обязательно приду к
вам на кладбище и расскажу все по порядку. Я никогда не возьму денег просто
так, только за успешно проделанную работу. И потом, Эдик мне всегда нравился, а
Гема могла бы стать хорошей подругой…
Я тяжело вздохнула и пошла к выходу. Жора Саврасов сказал
мне, что похороны супругов намечены на среду. Их упокоят вместе, на кладбище в
Белогорске, уж не знаю, будет ли на могилке гранитный памятник, который
привиделся мне в коротком сне.
Из лифта я вылетела, полная решимости. Часы показывали
полседьмого. Дома еще никого не должно быть, сейчас расплачусь с Люськой и ни
за что не расскажу домашним о том, как нанимала соседку. Интересно, какую
обивку нам поклеили? Эх, жаль, забыла уточнить. У всех в подъезде дерматин на
дверях черный либо темно-коричневый. Нет, вру, у Ивана Сергеевича из
пятидесятой – вишневый. Вот бы и нам такой…
Когда я шагнула на лестничную клетку, мысли оборвались на
полуслове, язык прилип к гортани, а спина мигом вспотела.
Пространство перед входом в квартиру выглядело как кошмар.
Повсюду валялись куски газет, пол покрывала жирная, черная копоть, а у стены
высились два узких синих баллона со сжиженным газом. От них в глубь квартиры
змеились черные толстые штуки – то ли провода, то ли шланги.
В дверном проеме покачивались занавески, никаких железных
дверей не наблюдалось и в помине. Предчувствуя все самое плохое, я заорала:
– Что тут случилось?
– …матерился кто-то в гостиной незнакомым мужским голосом.
Я влетела в комнату и онемела. Вся мебель: стол, кресла,
диван, стулья – стояла вдоль стены. Посередине, на полу, на расстеленных
газетах лежало железное полотнище, над которым склонились два парня с какими-то
непонятными черными штуками в руках. Повсюду виднелись пятна черного цвета и
стоял жуткий запах, от которого сразу запершило в горле.
– Что тут происходит?
Один из парней положил что-то, больше всего похожее на
изогнутую палку, и спросил:
– А вы кто?
– Хозяйка.
– Здрасте, – вежливо пробасили мастера, – уж
извиняйте, неувязочка вышла.
