– Кофе или чай? У нас вкусные пирожные…
Эклеры и впрямь были замечательные, так и таяли во рту.
Прихлебывая ароматный кофе, я слопала целых три пирожных, слушая плавную речь
Вари.
– Наши мастера в основном лауреаты европейских и российских
конкурсов парикмахерского искусства. Есть несколько молоденьких ребят, но они
тоже очень талантливы, просто еще в силу своего юного возраста не успели
получить признания. Оборудование для маникюра, педикюра и солярия уникально.
Смело скажу, подобного нет в Москве ни у кого, стопроцентная гарантия
уничтожения инфекции. Сотрудники ежемесячно проходят проверку. Все оборудование
и инструментарий закупали в Англии, отдали бешеные деньги, пеньюары, полотенца
– одноразовые, шампуни, краски, кремы – лучшего качества. Мы не экономим на
посетителях. Ну и клиентура соответственная: актеры, писатели, бизнесмены,
иностранцы из посольств.
– И сколько стоит привести голову в порядок?
Варвара методично объясняла:
– В зависимости от того, кому вы доверите волосы. Если
элитарному мастеру – то тысяча восемьсот, а если сядете к ученику, то семьсот.
Совсем недорого для салона подобного уровня. Для постоянных клиентов существует
гибкая система скидок, ваша хозяйка останется довольна… Кстати, разрешите?
Я кивнула. Варвара провела рукой по моим волосам.
– Давайте мы вас сейчас приведем в порядок, а госпожа Розова
сама убедится, что можно сделать с головой, даже с такой, как ваша.
– Боюсь, мне это не по карману.
– Сделаем со стопроцентной скидкой, бесплатно, в качестве
рекламной акции…
– Но…
– Пойдемте, – решительно встала Варвара, – не
стесняйтесь…
Сидя в кресле, я робко сказала милой блондинке, достававшей
из футлярчика ножницы:
– У меня очень короткая стрижка…
– Я только чуть-чуть поправлю, – пообещала
девушка, – придам нужную форму, красить не буду, у вас чудесный
пепельно-русый цвет. У нас многие клиенты пытаются такого добиться, но, увы, не
всегда желаемое достижимо, а у вас от природы красота.
Я с подозрением покосилась на блондинку. Издевается, что ли?
Но она абсолютно искренне радовалась удивительному, на ее взгляд, оттенку моих
волос.
– У меня очень непослушные волосы, – гнула я
свое, – как ни стриги, вперед сваливаются…
– Зачем же бороться с ростом волос, – мило пояснила
мастерица, – нужно просто учитывать их специфику…
Я вздохнула и покорилась, будь что будет. В конце концов
просто побреюсь наголо, если сделают совсем отвратительно. Волосы не зубы,
вырастут. Примерно через час я удивленно разглядывала себя в зеркале. Длина
волос не изменилась, но скажите, пожалуйста, каким образом получилось так, что
их стало в два раза больше? Просто копна коротко подстриженных прядок. И
челочка, невесть откуда появившаяся, сделала меня моложе…
Варвара, по-прежнему сидящая в кабинете, воскликнула:
– Ну, вот видите! Просто блеск! Надеюсь, ваша хозяйка оценит
и станет нашей клиенткой, кстати, вот моя визитка.
Я взяла карточку, прочитала вслух:
– «Варвара Арбени», – и спросила: – Вы, случайно, не
родственница Нины Арбени? Такая редкая фамилия! Не встречала более подобную!
– Мы двоюродные сестры, – удивилась Варя, – а вы
откуда знали Нину?
– Учились вместе в консерватории, я по образованию арфистка.
– Бог мой, – всплеснула руками Варя, – ну надо же!
– Мы дружили с Ниночкой, – покривила я душой, – но
потом она выскочила замуж за Эдика Малевича, и мы перестали встречаться.
– Почему? – жадно спросила Варвара и прибавила: –
Давайте еще кофейку попьем, подождет ваша хозяйка, не развалится!
Я поудобней устроилась в кресле, получила из рук хозяйки
дивный напиток, ухватила четвертый эклер и сообщила:
– Эдик сначала ухаживал за мной. Только не подумайте чего
дурного, мы просто ходили вместе в кино. Но моя мама, когда узнала, что Малевич
из провинции, сочла, что зятем академика и оперной певицы должен быть другой
человек. Одним словом, меня отправили на несколько месяцев к морю, а когда я
вернулась, Эдик уже сделал предложение Нине. Ниночка отчего-то решила, будто я
затаила на нее злобу, и мы перестали общаться… А может, боялась, что муж вновь
воспылает страстью ко мне… Естественно, мы, сталкиваясь в коридорах,
здоровались, но и только. Однако когда я узнала о безвременной кончине Нины,
плакала целую неделю. Такая молодая, красивая, талантливая… Ужасно, рак никого
не щадит.
– А как фамилия вашей мамы? – неожиданно
поинтересовалась Варя.
– В жизни она носила папину, Романова, но выступала под
девичьей – Орлова.
– О боже, – взвизгнула Варя, – я прекрасно ее
знала, слышала в «Травиате» и еще, по-моему, в «Аиде».
– Нет-нет, – поправила я, – в «Чио-Чио-Сан».
– Точно, – обрадовалась Арбени, – ну надо же,
какая встреча! Моя семья не имеет никакого отношения к музыке, мы всегда были
только зрителями. Хотя папа, Модест Арбени, и Ниночкин отец – родные братья. Но
у них так интересно гены распределились. Один пошел в бабушку-художницу, стал
живописцем, у меня дома все писали полотна, одна я в бизнес ударилась, а второй
Арбени наследовал талант от деда, великолепного музыканта, та часть фамилии
связала свою судьбу с консерваторией. Но только отчего вы решили, будто Нина
умерла от рака?
– Так все говорили, рак легких!
– Ничего подобного, – фыркнула Варя.
– Что же с ней случилось?
– Болячка неизвестная, – развела руками Арбени.
– К сожалению, – вздыхала я, – когда Нина
скончалась, меня не было в Москве, на похороны я не попала… Потом думала зайти,
навестить Эдика, но постеснялась… Была в те времена не замужем и не хотела,
чтобы он решил, будто я рассчитываю на возобновление отношений… Ну а затем
Малевич очень быстро перестал вдовствовать, женился на этой Геме… Ужасно, что
все так страшно закончилось, Эдика убили, а Гема покончила с собой… Вы были у
них на похоронах, в Белогорске?
– Нет, – почти грубо ответила Варя, – и совершенно
не испытываю никаких угрызений совести по данному поводу. Оба получили по
заслугам. Это им господь за Ниночку воздал!
– Зачем вы так!
– А зачем они с Нинушей так? – злобно выкрикнула
Варя. – Вы же ее знали, чистая, наивная и абсолютно не приспособленная к
жизни, большой ребенок! Она обожала Эдика, а он ей чем заплатил? Смертью?
– Ой, что вы такое говорите, – деланно ужаснулась я.
