«Здесь ничего не могут понять, сынок, — грустно сказал он мне. — Здесь знают твоих родителей и думали, что знают тебя. Даже если эти типы все сядут в тюрьму, ты все равно обязан сказать все, что тебе известно».
— Скоро вы это сможете сказать, — пообещал Мегрэ. Пуан вскинул голову и, боясь, что неправильно расслышал, недоверчиво спросил:
— Вы, правда, так думаете?
— Сейчас я уверен в этом.
Флери стоял, прислонясь к высокому столику на другом конце кабинета. Мегрэ протянул фотографию Бенуа министру. Тот посмотрел на нее, ничего не понимая.
— Кто это?
— Вы его не знаете?
— Его лицо мне ни о чем не говорит.
— Он не приходил к вам в последние дни?
— Если он приходил ко мне, его имя должно быть зарегистрировано в приемной.
— Не покажете ли вы мне вашу комнату, мадемуазель Бланш?
Флери издали не мог видеть фотографию, и Мегрэ отметил, что он грызет ногти; видно, эта дурная привычка сохранилась у него с детства.
Дверь в комнату секретарши, соседствующую с кабинетом Флери, была одностворчатой.
— Когда пришел Пикмаль и ваш патрон попросил вас оставить их вдвоем, вы ушли сюда? — Она кивнула головой.
— Вы закрыли за собой дверь? Опять кивок.
— Вы могли бы слышать то, что говорится в кабинете?
— Если бы я приложила ухо к двери и там говорили бы достаточно громко.
— Но вы этого не сделали?
— Нет.
— И никогда так не делали?
Она предпочла не отвечать. Возможно, она иногда и подслушивала, к примеру, когда Пуан принимал даму, которая ей казалась красивой или опасной.
— Вам знаком этот человек?
Она ожидала этого вопроса, так как успела бросить взгляд на фото, когда его рассматривал министр.
— Да.
— Где вы его видели?
Чтобы те двое не услышали, она ответила тихо:
— В соседнем кабинете.
И показала пальцем на перегородку, которая отделяла ее комнату от кабинета Флери.
— Когда?
— В тот день, когда приходил Пикмаль.
— После?
— Нет, до.
— Он сидел, стоял?
— Сидел, в шляпе и с сигарой во рту. Я еще возмутилась тем, как он на меня посмотрел.
— И больше не видели?
— Видела. Потом.
— Вы хотите сказать, что он был в кабинете и когда ушел Пикмаль? Значит, он сидел там все время, пока Пикмаль был у министра?
— Похоже, что да. Он был там и до и после визита. — Вы полагаете, что…
Вероятно, она хотела поговорить с ним о Флери, но Мегрэ остановил ее:
— Все, все!.. Идемте…
Когда они вернулись, Пуан с упреком взглянул на Мегрэ, решив, что он изводил его секретаршу вопросами.
— Вы сможете обойтись без вашего начальника канцелярии сегодня вечером, господин министр?
— Смогу, конечно. А почему…
— Потому что мне надо бы побеседовать с ним.
— Здесь?
— Нет, лучше у меня в кабинете. Вас не затруднит пройти с нами, господин Флери?
— Я пригласил даму поужинать, но если это необходимо…
— Позвоните и отмените свидание. Флери так и сделал. Оставив дверь своего кабинета приоткрытой, он вызвал ресторан «Фуке».
— Боб?.. Говорит Флери… Жаклин пришла?.. Нет еще?.. Ты уверен?.. Когда она придет, скажи ей, пожалуйста, чтобы она садилась ужинать без меня… Да… Вероятно, я не смогу прийти… Возможно, позднее… Да… Пока…
Лапуэнт искоса наблюдал за ним. Пуан, сбитый с толку, смотрел на Мегрэ с явным желанием спросить у него, что все это значит. Но комиссар делал вид, будто ничего не замечает.
— Вы заняты сегодня вечером, господин министр?
— Я должен был председательствовать на банкете, но предпочел отклонить свою кандидатуру, пока ее не отклонили другие.
— Я вам позвоню, чтобы сообщить новости, но это может быть довольно поздно.
— Звоните даже ночью.
Появился Флери со шляпой и пальто в руках. Вид у него был такой, словно он едва держится на ногах.
— Вы готовы? Пошли, Лапуэнт.
В полном молчании все трое спустились по широкой лестнице и направились к стоявшему на улице автомобилю.
— Садитесь… На набережную, Лапуэнт…
По дороге они не перемолвились ни словом. Флери несколько раз собирался задать вопрос, но не решался. Он не переставая грыз ногти.
На лестнице Мегрэ пропустил Флери вперед, открыл перед ним дверь своего кабинета, подошел к окну и захлопнул его.
— Снимайте пальто. Устраивайтесь поудобней. Потом Мегрэ знаком вызвал Лапуэнта в коридор.
— Останешься с ним, пока я не вернусь. Это будет не скоро. Может случиться, что тебе придется просидеть здесь часть ночи.
Лапуэнт покраснел.
— У тебя свидание?
— Неважно.
— Можешь позвонить?
— Да.
— Если она захочет составить тебе компанию…
Лапуэнт покачал головой.
— Скажи, чтобы из бара принесли бутербродов и кофе. Не спускай с Флери глаз и не разрешай ему никуда звонить. Если он станет тебя расспрашивать, ты ничего не знаешь. Пусть «дойдет» к моему возвращению.
Это был классический прием. И все-таки Лапуэнт, участвовавший в расследовании чуть ли не с самого начала, не понимал, чего добивается шеф.
— Ладно, иди к нему. Не забудь про бутерброды. Мегрэ пошел в комнату инспекторов, где застал Жанвье, который еще не успел уйти.
— У тебя есть какие-нибудь планы на вечер?
— Нет. Но жена…
— Ждет, да? Можешь ей позвонить? И тут же сам подсел к другому телефону и набрал номер Катру.
— Это Мегрэ… Извини, что снова тебя беспокою… Тут я недавно наткнулся на рыболовные крючки и сразу кое-что вспомнил… Как-то я встретил Бенуа в субботу на Лионском вокзале — он отправлялся на рыбалку… Что ты говоришь?.. Ах, он страстный рыболов!.. А ты не знаешь случайно, куда он обычно ездит удить рыбу?..
Сейчас Мегрэ был абсолютно уверен в себе и чувствовал, что находится на верном пути и ничто уже не сможет его остановить.
— Что?.. У него где-то есть домик?.. А ты не можешь узнать, где именно?.. Да… Сейчас же… Жду у телефона…
Жанвье все еще разговаривал с женой, расспрашивая о каждом ребенке, а те по очереди подходили пожелать ему спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Пьер… Спи спокойно… Да, когда ты проснешься, я буду дома… Это ты, Моника?.. Твой маленький братик хорошо себя вел?..
