На двери болталась записка. «Дверь не ломайте, открыта».
Удивленная Анюта вошла в квартиру и обомлела. Почти у самого входа, на крюк, с
которого была снята красивая хрустальная люстра, прилаживала веревку с петлей
Наташа. Увидев Аню, хозяйка сначала расхохоталась, потом зарыдала, затем,
отшвырнув кусок каната, заорала:
– Зачем пришла?
– Вот, икру привезла, – в растерянности протянула
ей банку Аня.
Наталья схватила подарок и швырнула об стенку. Раздался
сочный звон, по обоям побежали красные икринки, осколки брызнули в разные
стороны. Было даже красиво: дождь из красных капель покрыл стену. Наташа упала
на ковер и зарыдала. Изредка сквозь плач слышались слова:
– Сволочь, сволочь, сволочь.
Глава 13
Испуганная Аня забегала по квартире, пытаясь одновременно
напоить Наташу коньяком, валокордином и чаем. Наконец истерика стихла. Вытерев
лицо подолом платья, директриса внезапно сказала:
– Извини, ты тут совершенно ни при чем, с катушек я
съехала, первый раз такое, ведь собралась с собой покончить, вон смотри.
И она показала на журнальный столик, где белела записка.
Анечка схватила ее. «В моей смерти прошу никого не винить!»
– Но как же, зачем, – залепетала Веревкина, –
нельзя так, все наладится, утрясется…
Наташа тяжело вздохнула и, глядя на блестящие кучки красной
икры, расшвырянные по холлу, совершенно спокойно сказала:
– Нет, ничего уже не изменить и не поправить, поезд
ушел. Впрочем, хорошо, что ты пришла, мне надо выговориться, а смерть – это
навсегда. Так что спасибо.
– Это я виновата, – прошептала Аня.
– Да нет, – отмахнулась Наташа, – так фишка
легла, бывает. Пошли на кухню.
За чашкой темного, почти черного чая бывшая начальница
рассказала Анюте то, что произошло за время ее отсутствия. Любимый и любящий
муж Михаил словно с цепи сорвался. Сначала сказал, будто отправился в
командировку, но Наташа вмиг узнала, что он живет у Сони. Вне себя от гнева
Наталья велела Репниной убираться. Софья только пожала плечами и спокойно
доработала день. Вечером Наталье Константиновне позвонил пока еще законный
супруг и прошипел в трубку:
– Имей в виду, если с головы Сони упадет хоть один
волос, тебе не жить. Только попробуй турнуть ее из салона, мигом сама окажешься
на улице, если не на кладбище.
Наташа струхнула. Муженек водил дружбу с криминальными
авторитетами, массово подавшимися в бизнес, а убрать женщину ее положения в
Москве очень просто и дешево. Можно подыскать киллера за тысячу долларов.
Потому Наталья Константиновна на следующее утро сказала нагло улыбающейся
Соньке:
– Ступай в подвал, там надо расфасовать землю.
Обычно такую грязную работу выполняли две уборщицы, но в
груди Натальи кипела злоба, и раз уж она была вынуждена терпеть возле себя
нахалку, то пусть та хоть чаевых лишится от добрых клиентов, посидит на голом
окладе.
Но Сонечка не стала спорить.
– Хорошо, – преспокойно заявила она и ушла вниз.
Наташа только подивилась бесконфликтности счастливой соперницы. Впрочем, уже
через час причина столь покорного поведения выяснилась. В «Лилию» ворвался
Михаил.
– Где Софья? – грозно поинтересовался он.
Директриса перепугалась, но решила вида не подавать.
– Сегодня в подвале работает.
Супруг выматерился и кинулся к лестнице. Через пару минут он
притащил в кабинет Софью. Та хоть и была дурой, догадалась, как следует
поступить, чтобы окончательно, с одной стороны, разжалобить, а с другой
стороны, обозлить мужика. Она не надела ни халата, ни косынки, ни резиновых
перчаток и теперь стояла посреди кабинета, потупив хамский взор, в ужасающем
виде. Нежные ручки до локтя перемазаны в черноземе, ногти обломаны, а платье
мерзавки походило на рабочую одежду коровницы. Контраст с одетой в великолепный
костюм Наташей был ужасающий.
– Слушай сюда, – велел Миша, – сейчас Сонюшка
приведет себя в порядок, и ты отправишь ее в зал обслуживать лучших клиентов,
поняла, сука?
Наталья Константиновна, не привыкшая к такому обращению,
хотела было высказать все, что думает о Репниной, но муж мигом стиснул ее руку,
а потом, когда жена невольно ойкнула, схватил со стола какие-то счета и ударил
ее по лицу – сначала по правой щеке, потом по левой… Было не больно, но очень
обидно. Так хозяева наказывают провинившуюся собачку, наподдают той газетой по
морде, чтобы причинить не физические, а моральные страдания.
– И запомни, – абсолютно равнодушно и от этого
страшно произнес некогда заботливый и любящий супруг, – еще раз узнаю, что
унизила Сонюшку, не жить тебе.
Наташа глянула в его прозрачные глаза и поняла: Михаил и
впрямь уничтожит ее из-за смазливой девчонки. С тех пор она больше никогда не
отправляла Соню в подвал, и если в «Лилии» появлялся особо привлекательный
клиент, он доставался Соне. Надо отдать должное Репниной, та никогда не лезла
на рожон, не наглела и усиленно делала вид, что боится директрису. Но от такого
поведения Наташе делалось только хуже, лучше бы нахалка устраивала скандалы. Но
нет, дура Соня оказалась не такой уж идиоткой и повода для негодования не
давала.
Потом на глазах изумленной Наташи начала разворачиваться
настоящая драма. К Соне стал наведываться другой парень. Михаил вернулся домой
просто черный и крепко запил. Затем вновь вернулся к Соне, потом опять пришел
домой, и так несколько раз. Софья играла с мужиком, как кошка с мышью. И в
конце концов Наташа не вытерпела. Однажды, когда Соня, напевая, красила губы в
раздевалке, директриса вошла и отрывисто сказала:
– Либо живи с мужиком, либо оставь в покое, зачем
мучаешь?
Репнина повернулась к начальнице и неожиданно ответила
весьма фамильярно:
– Да забирай его себе, надоел! Не уходит вон, еще
драться решил!
Наташа отшатнулась от соперницы и ушла в кабинет. Странные
чувства бушевали в душе. С одной стороны, злорадство. Так ему и надо, пусть
теперь помучается, поплачет ночью в подушку, полежит без сна, наблюдая, как по
потолку бегают синие тени… С другой стороны, острая жалость клещами хватала за
сердце… Через какое-то время Михаил подал на развод.
Анечка уехала на Сахалин с тяжелым сердцем и вот сейчас,
только-только вернувшись в Москву, узнала страшную новость.
– Мне кажется, – тихо сказала девушка, – это
Михаил убил Соню, он очень любил ее, но отличался буйным нравом, ревновал и мог
даже ударить…
– А откуда вы это знаете? – удивилась я.
Анечка смущенно улыбнулась.
