Мы добрались до кассы. Я в ужасе уставилась на цифры. Семь
тысяч! Четыреста! Двадцать два рубля!!! Восемь копеек!!! В особенности умиляли
копейки.
– Делать-то что? – растерянно спросила я у Лизы.
– Пошли в другой отдел, – предложила та.
– А чек?
– Выброси!
Сунув чек на страшную сумму в карман, я пошла за Лизаветой.
Через полтора часа хождения по этажам стало ясно – мы не можем купить ничего.
Самая дешевая кроватка тянула на две тысячи, а коляска стоила около восьми.
– Вот это да, – бормотала Лизавета, шарахаясь от
полки с розовыми мишками, – прикинь, они по полторы штуки! Это что же
такое получается?
Мы вышли на улицу и увидели в узеньком проходе, ведущем к
метро «Кузнецкий мост», плотную толпу.
– А ну, давай глянем, – предложила я и оказалась
права.
У горластых женщин нашлось все, причем по весьма умеренной
цене. Правда, одеяло было не итальянским, а украинским, противного кирпичного
цвета и без рисунка, пеленки и распашонки – белорусскими, самыми простыми,
полностью отсутствовали кружева и оборочки, зато все сделано исключительно из
натурального сырья и стоило буквально копейки. Вернее, мы уложились в пятьсот
рублей, что тоже, согласитесь, не так уж и мало, но по сравнению с семью
тысячами эта сумма показалась просто ерундовой. Но самая главная удача
поджидала нас впереди. Возле киоска «Союзпечать» стояла милая женщина с
примерно трехлетним щекастым бутузом. В руках она держала табличку: «Продаю
кроватку б.у. в отличном состоянии и коляску либо меняю на диван «Малютка».
– А зачем продаете? – спросила я.
Женщина вздохнула и ткнула в мальчишку рукой:
– Вот вырос, диванчик ему нужен, а денег нет, одна его
поднимаю.
– Кроватка очень старая?
– Как новая.
– И где она?
– Пошли, – велела тетка.
Мы добрались до старой, ржавой насквозь «Нивы» и увидели
вполне приличную кроватку с чистым матрацем и коляску.
– Вот, – сказала женщина, – глядите. Кстати,
меня Валя зовут, а это Павлик. У меня от него куча вещей осталась – шубка,
комбинезончик, обувь… Правда, все бэу, но в отличном состоянии, отдам недорого
или поменяю.
Я пробормотала:
– Наш диванчик тоже неновый, на нем мальчик спал,
Кирюша, когда подрос, мы ему большую софу приобрели, а «Малютку» пожалели
выбросить, стоит без дела в коридоре.
– Отлично, – обрадовалась Валя, – поехали к
вам и махнемся!
Я посмотрела на Лизу:
– Вообще говоря, мне…
– Ладно, – разрешила та, – сама справлюсь.
Она влезла в «Ниву», Валя завела мотор. Дребезжа всеми
частями, машина осторожно тронулась с места.
– Пашка, – донеслось из глубины отъезжающего
автомобиля, – держи кровать, ща рухнет, мужик ты или нет!
Трехлетний Павлик, засунув поглубже в рот отвратительную
конфету чупа-чупс, уцепился крохотными ручонками за лакированную деревянную
спинку. Последнее, что я увидела, направляясь к своим «Жигулям», его бледное,
серьезное личико и торчащая изо рта палочка от леденца.
Глава 22
Девушка с изысканным именем Федора не обманула.
Домоуправление было открыто. Помещалось оно в подвальном помещении. Дневной
свет проникал в комнату через окошко, расположенное под самым потолком, а по
стенам змеились разнообразные трубы. Обставлено оно было незатейливо: старый,
ободранный письменный стол, покрытый бумагой, несколько разномастных стульев,
колченогих и кособоких, допотопный телефонный аппарат с наборным диском.
Завершал картину сейф, выкрашенный темно-коричневой краской.
Под стать обстановке была и женщина, восседавшая за столом.
Возраст ее с трудом поддавался определению. Судя по обрюзгшей, бесформенной
фигуре, сальным волосам, небрежно закрученным в пучок, и темно-серой кофте,
щедро украшенной «жемчугами», домоуправу перевалило за шестьдесят. Но лицо было
молодое, гладкое, без морщин… Перед ней красовалась табличка: «Прием ведет
Федяева Марина Ивановна».
Дама открыла рот и заявила:
– Ежели на перерасчет книжку принесли, то бухгалтерша
придет к семи. Хотите – оставляйте бумаги, не желаете, тогда…
– Извините, – робко сказала я, выкладывая на край
стола коробочку шоколадных конфет «Третьяковская галерея», – простите, что
отвлекаю вас, занятого человека, от работы, но у меня дело такое, деликатное…
Домоуправ вздохнула:
– Квартплату давно не вносили и хотите, чтобы оформила
вам все как доплату. Пени жаль платить. О господи, с одним и тем же все идут!
Давайте книжечку!
– Нет, нет, – пробормотала я, пододвигая к ней
коробочку, – у меня совсем другое, да и не живу у вас здесь, я вообще не
москвичка, из Норильска я.
– Квартиру снять хотите? – снова попала пальцем в
небо Марина Ивановна. – Так этого добра навалом. Вам сколько комнат?
– Нет, нет.
– Так чего надо?
– Понимаете, в шестой квартире жила сестра моей матери
Жанна, вот я приехала в гости, а там другие люди поселились.
– Ну и что?
– Посмотрите по домовой книге, куда родственники
съехали, сделайте милость!
Марина Ивановна посмотрела на меня, потом на коробку конфет,
затем с тяжелым вздохом открыла сейф и вытащила оттуда толстенную амбарную
книгу.
– Вообще-то, – заявила она, – сейчас уже
почти у всех прописные карточки, только мы никак не заведем, по старинке
работаем. А по мне, суть одна, что книга, что карточка, придумывают в милиции
невесть чего, лишь бы люди без работы не остались. Вот и переписывай всю книгу
на карточки – бред! Делать больше нечего! Главное ведь, чтобы информация
сохранилась. Так какая квартира?..
– Шестая!
Толстый палец Марины Ивановны, украшенный квадратным ногтем
со слегка облупившимся лаком, медленно пополз по строчкам.
