Я поволокла ведро дальше и, оказавшись в небольшой
комнатенке, налетела на очередной скандал. На этот раз молоденькая дама, по
виду чуть старше Лизаветы, наскакивала на благообразного дедульку, судорожно
листавшего подшивку газет.
– А-а-а, – вопила девчонка, – ты, Ленька,
сука!
– Не нервничай, лапушка, – отбивался дедок.
– Сколько ты мне за материал выписал, а? Глянь
разметку! Три копейки? Я что тебе, бесплатно работать должна?
– Ну, кисик, – блеял старичок, – глянь сама,
тут двадцать строк, о чем шум? Кто же больше за такой объем заплатит? Во всем
мире два десятка строк ничего не стоят.
– Между прочим, – заявила девица, – Амалии
Мелтер заплатили бешеные тысячи за семь слов! Озолотилась баба!
– Ты в своем уме, котеночек? – хмыкнул
старик. – За какие слова! «Сегодня в автомобильной катастрофе погибла
принцесса Диана!» Да Мелтер первая передала такую новость! А у тебя ерунда про
выставку собак!
Дедок раздраженно стукнул кулаком по столу, поднял голову… и
я поняла, что ему от силы тридцать лет, просто он выкрашен под седину и одет
по-идиотски – в какую-то серую жилетку и грязную рубашку.
– Между прочим, – перла напролом
корреспондентка, – в материале было триста строк, а осталось двадцать! Это
как понимать, а? Вы обещали заплатить, а в результате?
– Отвали, – взвизгнул парень, – отцепись!
– Нет уж.
Юноша вскочил и вылетел в коридор, издавая вопль:
– Чтоб тебе пусто стало, кретинка!
Девчонка со всего размаха треснула ведро с водой ногой,
обутой в ботинок на громадной платформе. Красное пластмассовое ведро
опрокинулось, и по полу побежали потоки грязной воды.
– Эй, – возмутилась я, – поосторожней!
Девица сфокусировала на мне злобный взгляд и неожиданно
ласково ответила:
– Простите, бога ради, все Ленька, блин, он и святого
Фому из себя выведет!
– Чем это ты так недовольна? – поинтересовалась я,
бросая тряпку в лужу.
– Гонораром, – охотно пояснила девушка и вытащила
«Вог». – Куришь?
– Давай.
Мы задымили, и девочка со вздохом пояснила:
– Целый день на выставке протолклась, просто конфетку
сделала, и что? Сначала завотделом сократил, потом зам ответственного секретаря
кусок вычеркнул, следом сам главный поглумился, ну а затем дежурная бригада
взяла и смотри что оставила!
Она ткнула мне под нос газету, отчего-то всю исписанную
черным фломастером.
– Вот, полюбуйся!
Я проследила за ее пальцем и уперлась взглядом в строчки: «В
Москве открылась выставка пуделей…» Подпись под крохотной заметкой гласила: А.
Котеночкина, но поверх материала чья-то твердая рука намазала черным цветом:
«А. Терещенко. 20 рублей».
– Видала?
– Что это такое?
Девчонка отшвырнула сигарету.
– Разметка называется. Каждый материал, вышедший в
газете, подлежит оплате. Ответственный секретарь пишет сверху сумму гонорара и
кому его следует выписать, для бухгалтерии, понимаешь?
– Так ты А. Котеночкина? Тогда почему тут стоит еще и
другая фамилия?
– Я Алена Терещенко, – вздохнула девица, –
просто мне показалось стебно под собачьей выставкой как «Котеночкина»
подписаться. Деньги-то не могут на Котеночкину выписать, такого человека не
существует. У нас многие берут псевдонимы, а в разметке обязательно укажут
подлинные данные…
– Значит, как бы ни был подписан репортаж, в
бухгалтерии есть подлинные данные автора?
– Естественно, – фыркнула Алена, – это же
деньги!
– А если, предположим, человек у вас не в штате?
– Ну и что? – удивилась журналистка. – Тоже
получит заработанное.
– Как?
– В кассе.
– Но к вам пройти без пропуска нельзя!
– Тоже проблема, – засмеялась Алена, – вот
ты, например, каким образом первый раз вошла?
– Ну, подошла к охраннику, а тот велел позвонить по
внутреннему телефону, вышла девушка и провела меня.
– И в бухгалтерии так же делают: либо посылают
кого-нибудь, либо пропуск выписывают или деньги по почте высылают.
Я подхватила ведро, сунула швабру под мышку, прошла в самый
дальний угол коридора, влезла в большую комнату, где клубились люди, и тихо
спросила у встрепанного парня:
– Можно по-местному позвонить?
– Вон, возьми красный, – ответил тот, –
только недолго.
– А номер бухгалтерии не подскажете?
– 46-81, – буркнул мальчишка.
Я набрала цифры и услышала тихое:
– Слушаю.
– Девушка, вас беспокоит жена Константина Реброва.
– Слушаю.
– Он опубликовал в «МК» статью, а денег ему не
заплатили…
– Какого числа был материал?
– В самом начале сентября.
– По какому отделу?
– Информации.
– Погодите секундочку.
Послышался шорох, потом тот же голос произнес:
– Гонорар отправлен по почте.
– Куда?
– Как – куда? Вам домой.
– Ой, девушка, а на какой адрес? Мы недавно переехали
на улицу Павленко. У вас там что указано? Павленко, дом девять, квартира шесть?
– Нет, – ответила бухгалтерша, – Киселевский
проезд, двенадцать, квартира девяносто пять.
– Вот незадача, – изобразила я крайнее
расстройство, – и что теперь будет?
– Ничего особенного, деньги вернутся назад, отправим их
еще раз, повторите адрес, я запишу.
Я быстренько отсоединилась и, бросив в коридоре у окна
«инструменты» поломойки, понеслась к машине. Не зря говорят, что все тайное
становится явным.
Киселевский проезд находился в Ясеневе. Поплутав между
одинаковыми блочными домами, я вырулила прямо к нужному зданию и, поднявшись на
двенадцатый этаж, позвонила в девяносто пятую квартиру. Высунулась девочка лет
четырнадцати:
– Вам кого?
