И опять Рожков полагает, что все в полном порядке, свидетели
мертвы, можно жить спокойно. «Золотой ключ» перейдет в руки младшего брата
Малахова, а с ним у Славы великолепные отношения. Так что в жизни Рожкова
ничего не изменится. Он только не знает, что все его махинации уже почти
раскрыты, что Володя жив и что Селезнев и Козлов бегут по следу, как породистые
ищейки!
– Ну зачем, зачем было выдумывать историю с твоей
кончиной? – заорала я.
– Успокойся, – сказал Володя, – ситуация с
переводом меня в общую камеру, а затем с начавшейся там дракой выглядела очень
подозрительно. Федьке сразу пришла в голову простая мысль: Костина хотят убить.
Вот тогда-то и придумали план, объявив твоего покорного слугу скончавшимся.
Тут мои нервы не выдержали, по щекам потекли горячие слезы,
а изо рта стали вырываться бессвязные слова:
– Как ты мог! Как такое в голову пришло! Господи, да
мне сон приснился: ты в простыне пришел, лысый, в терновом венце!
Володька серьезно ответил:
– Представляю, как ты испугалась, мало того что я
голый, так еще и без волос! Действительно жуткий сон!
– Я кидалась на всех людей, похожих на тебя!
– Укусить хотела? – с самым невинным выражением на
лице поинтересовался майор.
Я задохнулась от негодования – ну как можно общаться с
таким? Никакой серьезности!
– И на Мишку Козлова зря налетела!
Вовка рассмеялся.
– Да уж, оплевала ему всю машину, признайся, Лампец, у
тебя в роду были верблюды?
Но меня уже захлестнуло жуткое раскаяние:
– И про Алексея плохо подумала…
Костин развеселился:
– Он рассказывал. Говорит, так глазами сверкала, что
перепугался до жути. Прикинь, Лешка в Бутырке всю жизнь пашет, бандюганов не
боится, а перед тобой спасовал!
– Зачем он вообще приходил?!
– Ну, в первый раз кое за какими моими документами…
– Хорош, однако, следователь, – фыркнула я, –
заявился в чужую квартиру, накурил и бросил в пепельнице окурки! И что его
второй раз «в гости» поволокло?
Володя вздохнул:
– Я ему забыл сказать, что у тебя тоже ключики есть, и
про окурки Лешка просто не подумал, он-то считал, что в комнату никто не
войдет. Представь, как мужик перепугался, когда ты на пороге возникла! Он аж
вещи поронял!
– Какого черта он их брал!
– Так похолодало же! А я в одном костюме. Извини уж,
замерз, свитерок и курточку надеть захотелось, – ерничал Вовка.
– Как же я не догадалась, что это Славка!
– Ну, дорогая, не расстраивайся, ей-богу, к такому
выводу прийти оказалось непросто!
– Нет, – твердила я, – ведь я видела
странности. Он ужасно нервничал, когда вез меня в Бутырку, и потом эта поездка
к бабке, копать картошку… А еще я звонила ему домой, трубку сняла Лариска и
набрехала, что Рожков не приехал, а кто-то в этот момент у них дома слушал наш
разговор по другому телефону… Надо же было быть такой дурой!
– Ладно, – хмыкнул Вовка, – не убивайся.
Теперь, когда наконец все всем ясно, можно и домой. Надеюсь, к моему
возвращению закололи жирного тельца?
Я молча посмотрела на него. Нет, ты не знаешь всей правды,
впрочем, надеюсь, никогда и не узнаешь ее. Во всяком случае, я никогда не
расскажу о родственных связях между тобой и Соней, не обмолвлюсь и о том, что
твои родители живы. Пусть Вовка по-прежнему считает своей матерью Жанну, а
отцом Ивана Костина. Если они сами не открыли ему истину, то я не имею права
этого делать. И потом, не та мать, что родила, а та, что выкормила. Нет, не
хочу класть на плечи друга такой груз, эта тайна умерла.
Домой мы поехали вместе в Вовкиной машине. Перед выездом я
позвонила к себе и сказала Кирюшке:
– Мы с Костиным сейчас прибудем, готовьте сюрприз!
– Какой сюрприз? – изумился майор. – Кстати,
что ты рассказала детям?
– Ничего, – пожала я плечами. – Все
собиралась открыть им правду про твою смерть, да духу не хватило. Еще хорошо,
что Катерине телеграмму не послала. Честно говоря, я решила, что сначала найду
настоящего убийцу Репниной, а потом уж расскажу всем… У меня язык не
поворачивался сказать о том, что тебя посадили… И потом, если честно, у меня в
душе жила уверенность – ты жив! Прямо чувствовала это. Я и нашей гостье ничего
не сообщила, чтобы не волновать.
Вовка захохотал:
– Ну, Лампец! Только что ты говорила совсем иное! А как
же сон? А прохожий? Налицо полное отсутствие интуиции! И что за гостья у вас
живет?
Я поджала губы. Ничего не скажу. Пусть испытает настоящий
шок при виде Ксюши и своего новорожденного сына, может, тогда поймет, как мне
было плохо!
Дома я затащила Вовку в гостиную, посадила на диван и
заорала:
– Эй, ребята, выводи их!
Через секунду дверь в комнату распахнулась и появилась
живописная группа. Впереди шла Лизавета, неся в руках младенца, завернутого в
кружевную пеленку, за ней двигался Кирюшка, он вел под руку принаряженную
Ксюшу. Молодая мать тщательно уложила волосы и даже накрасила губы помадой.
– Вот, – гордо сказала я, – вот наш сюрприз!
Повисла тишина. Вовка и Ксюша уставились друг на друга. Дети
выжидательно молчали, даже собаки, понимая важность момента, затихли. Когда
пауза слишком затянулась, я решила взять дело в свои руки. Надо же, от счастья
оба главных участника события проглотили языки!
– Ну, Володя, – подтолкнула я майора, –
скорей обними Ксюшу!
– Зачем? – неожиданно ответил приятель.
Вот тут я обозлилась по-настоящему.
– Затем, что это твой сын и твоя жена.
– Кто? – продолжал идиотничать Костин.
– Дед Пихто, – взвилась я, – Ксюша, конечно.
А ты, Ксюня, чего молчишь, а?
– Я его не знаю, – выдавила из себя
девушка, – впервые вижу, это не мой Володя!
– Как не твой?
– Просто, – ответила Ксюша.
– Ничего не понимаю, – заорал Кирюшка, –
ничегошеньки!
– Но, – завела я, – как же, ты сама приехала,
сказала, Володя ждет!
– Ждет, – со слезами на глазах подтвердила
Ксюня, – но это не он!
– Жуть! – взвизгнула Лиза.
