– Разных!
– И все же?
– Нож!
– Его могли подложить!
– На рукоятке отпечатки Вовкиных пальцев!
Я растерянно замолчала. Конечно, я не являюсь
профессионалом, но обожаю детективы и прочитала в своей жизни горы криминальных
романов. Отпечатки пальцев – это серьезно. Но неужели Володя был таким идиотом,
что схватился за орудие убийства без перчаток? Хотя, если он был в запале…
Протянул руку, уцепил первый попавшийся предмет и пырнул несчастную Соню…
Мы сели в машину. Я тяжело вздохнула и уставилась на
мелькающих за окном прохожих. Нет, все равно глупость получается. Девять
мужиков из десяти, убив случайно свою подругу, запаникуют и ударятся в бега,
наделают глупостей… Кое-кто бросит предмет, при помощи которого лишил бабу
жизни, кое-кто постарается избавиться от трупа, наивно полагая, что отсутствие
тела – это отсутствие преступления… Но и тот и другой, пытаясь замести следы,
оставят кучу улик, таких вещей, по которым их можно вычислить, – волосы,
кожные частицы, капли слюны и крови, запах, в конце концов. Володя рассказывал
мне как-то, что изобличить убийцу помог крохотный кусочек ногтя. Женщина, расправившаяся
со своей соперницей, случайно обломала его и не заметила, а потом со спокойной
душой уверяла, будто никогда не бывала у убитой дома…
Почему обычный гражданин делает огромное количество
глупостей, пытаясь уйти от ответственности, совершенно понятно. Сильный стресс,
потом ужас… Но Володя? Он-то почему запаниковал и наломал дров? И ведь не так
давно с горечью говорил нам, что некоторые сотрудники правоохранительных
органов, задавленные безденежьем, ушли из рядов милиции и оказались в стане
врага, помогают организованным преступным группировкам.
– Хуже нет со своим бороться! – угрюмо объяснял
Костин. – Во-первых, тяжело морально, а во-вторых, эти подлецы слишком
хорошо знают нашу внутреннюю кухню. Сколько времени Золотникова вычисляли? И
ведь кабы не его личная жадность, так бы и не поймали.
Я в задумчивости принялась дергать себя за волосы. Андрей
Золотников, бывший майор, последние годы зарабатывал на жизнь, войдя в состав
банды некоего Петра Рукавишникова, был у пахана «планировщиком преступлений» и
попался по чистой случайности…
– Еще в квартире Репниной, – мрачно продолжал
Слава, – нашли следы крови Костина. Она умерла не сразу, и вообще, похоже,
до того, как Вовка ткнул ее ножиком, они дрались, вот и поцарапала бабешка
любовничка до крови. В ванной обнаружили, что он, очевидно, умывался и оставил
следы на полотенце, да и на пол капнул случайно. Кстати, у Вовки рожа
расцарапана, видела?
Я кивнула – на щеке приятеля и впрямь виднелась
темно-красная подсохшая полоска, такая получается, когда мужчина неловко
орудует бритвой. Кстати, у Володи замечательная электрическая бритва фирмы
«Браун». Я лично подарила ее ему на Новый год, и он теперь пользуется только
этой бритвой.
– Кровь ничего не доказывает, – ринулась я в
атаку, – Вовка в свое время часто бывал у Софьи, мало ли когда порезался!
Славка поджал губы, помолчал, потом, припарковавшись,
сказал:
– Лампа, великолепно знаю, как вы с Катериной любите
Володю, но подумай спокойно, раскинь мозгами. Вовка, идиот, утверждал, что
порвал с Репниной еще зимой, а сейчас сентябрь. Даже если предположить, что
оцарапался он в декабре… Она что, полотенце в ванной год не меняла? И пол не
мыла?
Я удрученно молчала.
– А главное, – бубнил Рожков, – кровь свежая,
она попала на кафельную плитку именно в тот день, когда произошло убийство.
– Не может быть!
– Увы! Это так. Есть еще одно…
– Что еще? – безнадежно спросила я. – Его
тайком сфотографировали у трупа с ножом в руке?
– Почти. Помнишь, я только что говорил про царапину у
него на щеке?
– Ну…
– У покойной под ногтями обнаружены частички кожи
Костина.
Я не нашлась, что ответить. Значит, все-таки Володя убил
несчастную.
– И что теперь нам делать?
– Ты собери ему передачу, – буркнул Славка, –
жратву, белье, тапки, мыло… Ну, в общем, вот, держи.
И он сунул мне в руки листок. Я машинально глянула на
строчки, написанные крупным твердым почерком. «Масло сливочное 4 пачки, кофе 1
банка, россыпью в полиэтиленовом мешке, сахар-песок 1 кг…»
– Это я тебе примерный список составил, – вздыхал
Слава.
Очевидно, он очень переживал случившееся. Под глазами мужика
залегли черные ямы, щеки ввалились.
– Харчи сложи в сумку, турецкую, клетчатую, с такими
«челноки» ездят. А я вечером позвоню и скажу, когда нести да к кому обратиться,
чтобы в очереди не стоять. Кстати, если с деньгами беда, мы с Мишкой
поучаствуем.
С этими словами Рожков полез в карман за кошельком.
– Не надо, – тихо сказала я, – средства есть.
– Не стесняйся, – предупредил Славка, –
содержание человека в тюрьме – дорогое удовольствие.
Последняя его фраза резанула мой слух. Он что, издевается?
Впрочем, не похоже, просто неудачно выразился.
Глава 4
Остаток дня я провела, бегая по оптушке со списком в руке. И
если бульонные кубики, сигареты, кофе, чай и сахар я купила без всяких проблем,
то дальше начались трудности.
– Дайте шоколадную пасту «Нутелла», – потребовала
я у бойкой девушки с золотыми зубами.
– 27 рублей, – сказала девчонка.
– Она стеклянная? – осведомилась я.
– Уж не железная, – гаркнула девчонка, решившая,
что перед ней капризная покупательница.
– Мне нужна пластмассовая баночка!
– Дама, – раздраженно сообщила продавщица, –
приличные фирмы давным-давно отказались от пластика при упаковке харчей, стекло
намного гигиеничней, не выделяет токсины…
– Мне нужен пластик!
– Вот, е-мое, народ дурной, – вскипела торгашка,
хватая отвергнутую «Нутеллу», – одна приходит – стекло требует, другой
подавай пластмассу. Чистый дурдом! Ну за каким хреном тебе пластик?
От усталости и раздражения я выпалила:
– Чтоб тебе никогда в жизни не знать, куда стекло не
берут!
Тетка мигом сменила тон:
– Погодь, в тюрьму, что ли?
Я кивнула.
