— Вы бретонец?
— Не совсем. Я с Луары, но учился в Нанте.
Ланнек скривился: гримаса истинного бретонца с побережья, когда ему говорят о бретонцах внутренних районов и особенно о полубретонцах района Нанта.
— Больше нет того голландского джина, что мы пили в прошлый раз?
Ланнек взял бутылку, медленно наполнил стаканы: он был рад хоть чем-нибудь заняться. Он еще не знал, что делать. Мегрэ же, приветливый, с трубкой в зубах, сдвинув шляпу на затылок, усаживался поудобнее.
— Можешь сесть, Луи.
Тот повиновался. Неловкость не исчезала, но она стала другой: эти трое сердились на себя за то, что не отвечали сердечностью на сердечность. И все-таки они вынуждены были оставаться настороже.
— Ваше здоровье, ребята! Ведь признайтесь, что, мешая вам выйти в море сегодня ночью, я избавляю вас от хорошенькой качки.
— Опасно только в проходе в порту, — пробормотал Ланнек, глотнув джина. — Когда выйдешь в открытое море, уже не страшно. Но проход опасен, особенно из-за течения Орны и песчаных отмелей. Каждый год там кто-нибудь да сядет.
— С «Сен-Мишелем» никогда не было никаких неприятностей?
Капитан поспешил прикоснуться рукой к деревянному. Селестен недовольно промычал что-то, услышав про неприятности.
— «Сен-Мишель», может быть, лучший парусник на побережье. Вот, например, два года назад в сильном тумане он всем днищем сел на камни у английского берега. Прибой был дьявольский. Другое бы судно так и осталось сидеть на камнях, а наше, оказавшись на плаву при следующем приливе, даже не нуждалось в заходе в сухой док для осмотра.
Мегрэ чувствовал, что на этой почве они могли бы договориться. Но он не был расположен всю ночь беседовать о судовождении. От мокрой одежды поднимался нар, струйки воды стекали по лестнице. И, честно говоря, комиссар плохо переносил все усиливающуюся качку шхуны, которая время от времени сильно ударялась бортом о сваи.
— Из нее выйдет прекрасная яхта! — произнес Мегрэ, глядя в сторону.
На этот раз Ланнек вздрогнул.
— Да, из нее могла бы выйти прекрасная яхта, — поправил он. — Только палубу надо переделать, облегчить немного паруса, особенно вверху.
— Норвежец уже подписал бумаги?
Ланнек быстро взглянул на Большого Луи. Тот вздохнул. Эти двое дорого бы заплатили за несколько секунд разговора с глазу на глаз. Что Луи рассказал комиссару? Что мог сказать Ланнек? Большой Луи ушел в себя. Он не строил никаких иллюзий. Невозможно было объяснить капитану, что происходит. Все было так сложно! Конечно, сейчас начнутся неприятности! Луи предпочел выпить: налил себе джина, залпом опрокинул содержимое стакана, посмотрел на комиссара почти без враждебности, словно смирившись.
— Какой норвежец?
— Ну норвежец, который не совсем норвежец… Мартино… Однако он не мог увидеть «Сен-Мишель» в Тромсё, так как шхуна никогда не ходила так далеко на север.
— Заметьте, что она могла бы это сделать. «Сен-Мишель» спокойно дойдет и до Архангельска.
— Когда он вступает во владение шхуной?
Старый матрос в своем углу усмехнулся. Его ирония относилась не к Мегрэ, а к им троим, экипажу шхуны.
Ланнек ограничился довольно жалким ответом:
— Не понимаю, что вы хотите сказать.
Мегрэ толкнул его в бок:
— Чудак ты! Ну-ка, ребята, хватит хмуриться, как на похоронах, и упрямиться, как истинные бретонцы… Мартино обещал купить шхуну. Так купил он ее в конце концов или нет?
Вдруг его осенила догадка:
— Дайте-ка мне реестр экипажа.
Он почувствовал, что попал в точку.
— Я не знаю, где он…
— Ланнек, ведь я просил тебя не дурить. Дай мне реестр, тысяча чертей!
Он притворился эдаким грубоватым ворчуном. Капитан пошел к шкафу и принес истрепанный портфель, ставший серым от времени. Он был полон документов, деловых писем на бланках навигационных компаний. В большой желтой папке лежали огромные листы бумаги: это был реестр экипажа. Он был составлен всего полтора месяца назад, а именно 11 сентября, то есть за пять дней до исчезновения капитана Жориса.
«Шхуна „Сен-Мишель“, водоизмещением 270 тонн, оснащена для каботажного плавания. Владелец: Луи Легран, из Пор-ан-Бессен. Капитан: Ив Ланнек. Матрос: Селестен Гроле».
Большой Луи налил себе в стакан. Ланнек в замешательстве опустил голову.
— Смотри-ка! Теперь, выходит, ты владелец судна, Большой Луи?
Тот не ответил. В своем углу Селестен жевал табак.
— Послушайте, ребята, не будем терять времени. Я не намного глупее вас, хотя мало что понимаю в морских делах. У Большого Луи нет ни гроша. Судно вроде этого стоит по меньшей мере сто пятьдесят тысяч франков.
— Я не отдал бы его за эту цену! — сказал Ланнек.
— Ну, положим, двести тысяч франков. Значит, Большой Луи купил «Сен-Мишель» для кого-то другого. Предположим, для Жана Мартино, который почему-то не хочет, чтобы знали, что он владелец яхты… Ваша здоровье!
Селестен дернул плечами, как если бы вся эта история внушала ему глубокое отвращение.
— Одиннадцатого сентября, когда состоялась продажа, Мартино находился в Фекане?
Моряки насупились. Луи взял кусочек жевательного табака, лежавший на столе, и откусил от него, а Селестен замысловато разрисовывал пол кубрика плевками.
Разговор прервался, потому что в лампе кончился керосин и она коптила. Пришлось пойти на палубу за бидоном с керосином. Ланнек вернулся весь промокший. С минуту все сидели в темноте. Когда свет зажегся, они по-прежнему оставались на своих местах.
— Мартино находился там, я в этом уверен! Судно было куплено на имя Большого Луи, а Ланнек остался на нем капитаном, может быть, на некоторое время, а может быть, и навсегда.
— На некоторое время.
— Я так и думал! На время, необходимое, чтобы «Сен-Мишель» совершил один необычный рейс. Ланнек встал, зубами разорвал сигарету.
— Вы пришли в Вистреам. Ночью шестнадцатого сентября шхуна стояла в порту, готовая к отплытию. Где был Мартино?
Капитан сел снова. Он сник, но был еще полон решимости молчать.
— Шестнадцатого сентября утром «Сен-Мишель» выходит в море. Кто находится на борту? Мартино все еще тут? А Жорис?
Мегрэ не походил ни на судью, ни даже на полицейского. Голос его продолжал оставаться приветливым, глаза — хитрыми. Казалось, он играет с приятелями в загадки-отгадки.
— Вы идете в Англию, потом берете курс на Голландию. Это там Мартино и Жорис покидают шхуну? Ведь им надо плыть дальше. У меня есть все основания считать, что они отправились в Норвегию… Большой Луи что-то пробурчал.
