— Вы сотрудничаете с властями в этом деле?
— Правда ли то, что говорят о вашем собственном похищении?
Тахион с грозным видом отмахивался от всех, однако эта тактика не помогла, и он просто протиснулся сквозь толпу к скоростному лифту.
Смазливый красавчик в помятом сером костюме почти прижался вплотную к Рулетке.
— Эй, Тахи, решил дать нашим глазам отдых или просто пытаешься угодить своей даме?
Репортер ироническим взглядом обвел белые бриджи, мундир и плащ, белые же ботфорты на высоких каблуках, инкрустированных лунными камнями, небольшую шляпу из белого бархата, лента которой была украшена серебряной брошью с лунным камнем.
— Отойди, Проныра.
— Ну, и кто же это новое дарование? Эй, крошка, какой способностью ты можешь похвастаться?
— Я не туз, оставьте меня в покое.
От волнения у нее перехватило дыхание, и Рулетка отвернулась, пытаясь укрыться от этих чересчур цепких глаз.
— Тахион, — произнес Проныра неожиданно очень серьезным тоном. — Можно с тобой поговорить?
— Не сейчас.
— Это очень важно.
— Тахион, пожалуйста, я не могу больше находиться в такой давке. — Ее пальцы стиснули его рукав, и такисианин отвернулся от журналиста, бросив:
— Приходи ко мне в клинику.
Двери лифта закрылись за ними, и сердце у нее забилось медленнее.
— Я еще ни разу не слышал, чтобы Проныра ошибался. Ты действительно…
— Никакой я не туз! — Рулетка стряхнула его ладонь со своего обнаженного плеча. — Сколько еще тебе говорить?
— Извини.
Он говорил совсем тихо; в сиреневых глазах плескалась обида.
— Не надо! Не надо извиняться! Не надо быть таким заботливым, таким предупредительным!
Он отошел в дальний угол лифта, и все остальное время они ехали в молчании.
Лифт доставил их в просторный вестибюль «Козырных тузов». Рулетка смотрела во все глаза — любопытство взяло верх над волнением. Она никогда еще не была в этом ресторане. Джозия считал явление тузов и джокеров вульгарным и пугающим (она сама видела, как он отреагировал, когда узнал, что она тоже заражена инопланетным вирусом) и всячески избегал этого излюбленного тузами места.
Стены были увешаны фотографиями знаменитостей, а в центре зала стоял Хирам собственной персоной — улыбающийся, безукоризненно изысканный, вежливый, но неумолимый в своей решимости не пропустить внутрь высокую нескладную фигуру в пурпурном костюме, из-за чего незваный гость напоминал «дядю Сэма».
— …но я ведь, того, друг Звездного Света, — объяснял долговязый белобрысый хиппи.
— Я уверен, что так оно и есть, — отвечал Хирам.
Он принялся мягко объяснять, что у знаменитых тузов великое множество друзей, куда больше, чем в состоянии вместить его ресторан, и «Козырные тузы» рады будут принять Капитана Глюкса в своих стенах в любой другой день в году, но сегодня закрытая вечеринка; он уверен, что Капитан все поймет.
Тахиону хватило одного взгляда, чтобы разобраться в происходящем, и он положил руку на широкое плечо Хирама.
— Я понимаю, как он выглядит, — сказал он, — но Капитан Глюкс и вправду туз, и притом очень хороший человек. Я ручаюсь за него, Хирам.
Владелец «Козырных тузов» явно не ожидал такого заступничества, но все же смягчился.
— Хорошо, доктор, я поверю вашему слову. — Он обратился к Глюксу: — Прошу вас простить меня. У нас всегда уйма желающих пробраться сюда без приглашения и поклонников тузов, и нередко они наряжаются в самые странные костюмы, так что, когда кто-то не может продемонстрировать свои способности туза, мы… Я уверен, вы меня понимаете.
— Да-да, конечно, приятель, — отозвался Глюкс, — Это клево. Спасибо, док.
Он нацепил свою шляпу и вошел в ресторан.
* * *
— Если вы пришли в маске, это еще не значит, что вы можете просто так попасть внутрь, леди, — сообщил Дженнифер дородный мужчина в смокинге в фойе «Козырных тузов».
Девушка улыбнулась ему, сделала свою руку бесплотной и просунула ее сквозь стену. Она предпочла бы продемонстрировать что-нибудь более эффектное, например провалиться сквозь пол, но ей очень не хотелось потом одеваться на глазах всего народа, ждавшего своей очереди пройти в ресторан.
— Да, проходите.
Великан в смокинге со скучающим видом пропустил ее внутрь.
«Козырные тузы» походили на сказку. Дженнифер мгновенно почувствовала себя совсем маленькой, ничтожной и из рук вон плохо одетой. Она выругала про себя Бреннана, который не сообразил вместо джинсов принести ей вечернее платье, но со вздохом вынуждена была признать, что для этого нужно было обладать сверхъестественной прозорливостью.
В главном обеденном зале собралось больше сотни человек — они потягивали коктейли, жевали аппетитные закуски и болтали, собравшись небольшими кучками и большими группами. Дженнифер направилась прямиком к столу — в животе у нее при виде такого количества разнообразных яств заурчало. Глаза у нее разбежались: и паштет фуа-гра, и икра, и ломтики датской ветчины, и двенадцать сортов сыра, и с полдюжины разнообразных видов хлеба и крекеров. Она намазала на крекер паштет и оглядела зал, чувствуя себя в окружении десятков всем известных людей охотницей за знаменитостями.
Хирам Уорчестер, он же Фэтмен, судя по его виду, сбивался с ног. Нелегко, наверное, давать такой ужин, пожалела его Дженнифер. Она узнала Фортунато, хотя он был не из тех, кто ищет известности. Он разговаривал с Соколицей. У него вид был очень серьезный, она же явно забавлялась. Девушка нащупала в заднем кармане джинсов игральную карту, но не решилась подойти к нему и передать ее. Похоже, у него и своих забот было полно, и потом, она сама в состоянии позаботиться о себе.
Дженнифер подхватила бокал шампанского с подноса официанта, который обносил гостей, и одним глотком осушила его.
— Я знал, я так и знал. — В протяжном мужском голосе слышалось еле сдерживаемое волнение. — Я так и знал, что она здесь появится.
Дженнифер обернулась — пустой бокал в одной руке, надкушенный крекер с паштетом в другой. За спиной у нее стоял Хирам. С ним был тот самый мужчина в белом обтягивающем костюме, которого она видела у входа — он выходил из такси.
— Это вы мне?
— Клянусь твоей аппетитной попкой, лапочка, — подтвердил мужчина в белом.
Лицо у него было какое-то неправильное. Он с ног до головы окинул ее взглядом, от которого Дженнифер почувствовала себя раздетой, но этот взгляд был лишь частью того, от чего ей стало не по себе. В его чертах, если рассматривать каждую из них в отдельности, не было ничего неприятного, наоборот, они даже были красивыми, но, составленные вместе, они производили впечатление чего-то совершенно несовместимого. Нос казался слишком длинным, подбородок — чересчур маленьким. Один пронзительный зеленый глаз располагался чуть выше другого. Челюсть у него была скошенная, как будто ее когда-то сломали, и она криво срослась. Он облизнул губы — возбужденно, нервически.
