Джоди смотрела на Ричера. В рассеянном свете, просачивающемся сквозь закрытые жалюзи, ее волосы казались золотыми. Они свисали вперед, частично закрывая лицо, но Ричер видел ее глаза. Ее рот. Изгиб шеи. Ее стройное сильное тело, застывшее под рукой Аллена. И сияющий крюк. Боль паровым молотом стучала у него в голове. Промокшая от крови рубашка холодила тело. Он ощущал металлический вкус крови во рту. Плечо Ричера начало слегка дрожать. «Штайр» вдруг показался ему тяжелым.
— К тому же у меня есть мотивация, — продолжал Аллен. — Я напряженно работал, чтобы заполучить то, что у меня есть. И я намерен все это сохранить. Я гений выживания. Ты полагаешь, что я позволю тебе остановить меня? Думаешь, ты первый, кто пытался?
Ричер пошатнулся от новой волны боли.
— А теперь давай немного поднимем ставки, — предложил Аллен.
Он заставил Джоди приподняться на цыпочки и еще сильнее надавил дулом револьвера ей в бок, так что ей пришлось наклониться к нему. Он полностью спрятался за Джоди. Ричер увидел, как крюк перемещается вверх, к ее груди. Джоди застонала от боли. Наконец крюк добрался до щеки. Локоть Аллена поднялся, и кончик крюка вошел в кожу.
— Я могу вскрыть ее, как консервную банку, — заявил Аллен. — Могу разорвать ей лицо, и ты не в силах мне помешать — тебе лишь станет хуже. Стресс ухудшает твое положение, верно? Боль усиливается. Ты скоро потеряешь сознание, правда? Ты уже на выходе, Ричер. Тебе конец. И когда ты упадешь, уж поверь, ситуация сразу изменится.
Ричер содрогнулся. Но не от боли — он понимал, что Аллен прав. Он начал ощущать свои колени. Они были сильными. Однако здоровый человек не чувствует колени, потому что они являются его частью. И то, что Ричер стал ощущать двести пятьдесят фунтов своего тела, означало, что очень скоро колени перестанут справляться. Он получил предупреждение.
— Ты долго не продержишься, Ричер, — вновь заговорил Аллен. — Тебя уже трясет, ты знаешь? Ты уходишь от нас. Через пару минут я подойду к тебе и выстрелю в голову. И даже не буду торопиться.
Ричер вновь вздрогнул и попытался оценить свое положение. Ему было трудно думать. Кружилась голова. Он получил открытое ранение в голову. Череп пробит. Он вспомнил Нэша Ньюмена, держащего кости во время занятий в классе. Возможно, Нэш объяснит это через много лет: «Острый предмет пробил переднюю долю черепа, вот здесь, проник в оболочку мозга и вызвал кровотечение». Рука с пистолетом задрожала. А потом появилось нахмуренное лицо Леона: «Если не работает план А, следует переходить к плану Б».
Он вспомнил полицейского из Луизианы, возникшего из другой жизни, вспомнил, как тот рассказывал про свой револьвер тридцать восьмого калибра: «С его помощью нельзя остановить парня, если он мчится на тебя, накачавшись „ангельской пылью“». Ричер вновь увидел несчастное лицо того полицейского: «Нельзя полагаться на то, что тридцать восьмой калибр остановит парня». Что уж тут говорить о короткоствольном револьвере! Трудно попасть в цель из револьвера с коротким дулом, в особенности когда у тебя на руках сопротивляющаяся женщина. «Впрочем, пуля может попасть в цель случайно, именно из-за ее сопротивления», — подумал Ричер. Голова у него кружилась. В ней работал гигантский отбойный молоток. Силы Ричера стремительно утекали. Правый глаз был широко раскрыт, но он стал сухим, его покалывало. «Может быть, еще пять минут, — подумал Ричер. — Потом мне конец». Он находился во взятой напрокат машине, рядом сидела Джоди, и они ехали из зоопарка. Он говорил. В машине было тепло. Солнце и стекло. Он говорил что-то вроде: «Основа любого мошенничества состоит в том, что ты показываешь им то, что они хотят увидеть». «Штайр» задрожал в его руке, и он подумал: «Ладно, Леон, вот тебе план Б. Посмотрим, как он тебе понравится».
Колени у него подогнулись, Ричер покачнулся, но тут же выпрямился и направил «штайр» в макушку Аллена — больше он ничего не видел. Дуло подрагивало. Пистолет был слишком тяжелым. Он кашлянул и языком вытолкнул изо рта сгусток крови. «Штайр» начал опускаться. Он попытался поднять пистолет, но рука больше не слушалась. Дрогнули колени, но он удержался на ногах. «Штайр» ушел далеко в сторону, вправо. Теперь его дуло было направлено в письменный стол. Согнутая в локте рука продолжала опускаться. Рука Аллена начала двигаться. Ричер наблюдал за ней одним глазом и задавал себе вопрос: «Можно ли считать, что чувства, которые я испытываю к Джоди, аналогичны действию „ангельской пыли“?» Дуло пистолета отодвинулось от складок пиджака Джоди. «Неужели у меня получится?» Колени не выдерживали, Ричера трясло. «Подожди. Подожди еще немного». Запястье Аллена начало подниматься. Оно двигалось очень быстро. Ричер увидел черную дыру дула. «Оно больше не направлено на ее тело». Джоди резко опустила голову, а Ричер поднял «штайр» и почти успел навести его на цель прежде, чем Аллен выстрелил. Оставалась пара дюймов. Всего пара паршивых дюймов. «Быстро, — подумал Ричер, — но недостаточно быстро». Он увидел, как щелкнул затвор, в черном отверстии дула расцвел яркий цветок пламени, и грузовой поезд ударил его в грудь. Грохот выстрела полностью заглушил удар пули. Гигантский молот, размером с планету. Ричер был оглушен и раздавлен. Однако боли не было. Никакой боли. Лишь холодное онемение в груди и беззвучный вакуум полного спокойствия разума. Он на долю секунды удержался на ногах и не закрыл глаз, чтобы сконцентрироваться на вспышке глушителя «штайра». Затем перевел взгляд и увидел, как голова Аллена взорвалась. Воздух наполнили сгустки крови и куски костей, образовалось расходящееся облако диаметром в три или четыре фута. «Он мертв?» — спросил у себя Ричер и только после того, как услышал собственный ответ: «Да, определенно», позволил себе закрыть глаз и упасть в идеальную безмолвную черноту, не имевшую ни начала, ни конца.
Глава 18
Он понимал, что умирает, поскольку узнавал лица, возникавшие перед ним. Они появлялись бесконечной чередой, по одному или по два, и он всех знал. Он слышал, что так и должно быть. Твоя жизнь проходит у тебя перед глазами. Все так говорят. Все происходило именно так. Значит, он умирал.
А когда поток лиц закончится, наступит конец. Интересно, какое лицо окажется последним? Кандидатов было несколько. Но кто определяет порядок? Он ощутил легкое раздражение: почему ему не разрешили высказать свое мнение? И что произойдет потом? Когда исчезнет последнее лицо, что тогда?
Но что-то пошло не так. Перед ним появилось незнакомое лицо. Тут только он понял, что парадом командует армия. Другого объяснения он не находил. Только армия могла по ошибке показать ему человека, которого он никогда прежде не видел. Полнейшего незнакомца, оказавшегося не в то время и не в том месте. Наверное, так и должно было случиться. Почти всю свою жизнь Ричер прожил, подчиняясь армейскому контролю. Вполне естественно, что они взяли на себя организацию последней части его жизни. Что ж, одна ошибка — это совсем немного. Неплохой результат для армии.
Однако этот человек к нему прикасался. Ударял его. Причинял боль. И Ричер вдруг сообразил, что парад закончился до появления незнакомца. Этот тип вообще не участвовал в параде. Он появился после него. Может быть, он здесь, чтобы покончить с Ричером. Да, так и есть. Другого объяснения не видно. Этот тип появился для того, чтобы он умер по расписанию. Парад закончился, и армия не может позволить, чтобы Ричер его пережил. Зачем тратить столько сил на организацию парада, если он его переживет? Это будет нехорошо. Совсем нехорошо. Серьезное нарушение порядка. Ричер попытался вспомнить, кто появился перед этим типом — предпоследний человек, который на самом деле оказался последним. Но не смог вспомнить. Он не обратил внимания. Он перестал цепляться за жизнь и умер, так и не вспомнив, чье лицо стало последним на параде.
