— Господи, Ричер, что это за игры?
Он пожал плечами.
— Вчера я еще не знал. Не знал, в какой степени я должен быть с тобой откровенным.
Джоди кивнула, не сумев сдержать улыбки. Она вспомнила о том, чем отличались вчера и сегодня.
— Проклятье, но как он мог рассчитывать, что такое сойдет ему с рук? Парник в Ботаническом саду Нью-Йорка?
Ричер потянулся. Его длинные руки почти доставали до ветрового стекла.
— Психология. Она лежит в основе любого обмана, понимаешь? Ты говоришь людям то, что они хотят услышать. Эти старики хотели услышать, что их сын жив. И он им сообщил, что их мальчик почти наверняка жив. Тогда они собрали все имеющиеся в их распоряжении деньги и дали ему три месяца. Потом Раттер вернулся и привез им фотографию, на которой они увидели то, что так хотели увидеть. Он повел себя очень умно. Он спросил у них точное имя и подразделение, чтобы заполучить подлинные фотографии юноши и подобрать подходящего человека средних лет, а потом скормил им эти сведения обратно. Психология. Они увидели то, что хотели увидеть. Он мог нарядить любого парня в костюм гориллы, и старики поверили бы, что это представитель местной фауны.
— Но как тебе удалось раскрыть обман?
— Тем же способом, — ответил Ричер. — Психология, но только наоборот. Я не хотел верить, так как знал, что этого просто не может быть. Поэтому я стал искать противоречия. Мне помогла военная форма. Вот, посмотри внимательно. Старая военная форма США. Этот парень исчез тридцать лет назад. Никакая форма не выдержит в джунглях тридцать лет. Любая ткань сгнивает там в течение шести недель.
— Но почему здесь? Что заставило тебя заглянуть в Ботанический сад?
Он развел руки в стороны, стараясь расслабить напряженные плечи.
— А где еще можно отыскать такую растительность? Может быть, на Гавайях, но зачем тратить деньги на билеты и ехать туда втроем, когда все есть под боком?
— А вьетнамец?
— Скорее всего, он учится в колледже — например, в Фордеме или Колумбийском университете. Возможно, он вовсе и не вьетнамец. Официант из китайского ресторана. Раттер заплатил ему двадцать долларов за снимок. Наверное, попросил четверых друзей по очереди сыграть роль пленного американца. Крупный белый парень, маленький белый парень, большой черный и маленький черный — учтены все варианты. И все они наверняка бродяги, так что выглядят соответственно. А расплатился он с ними виски. Полагаю, он сделал все фотографии за один раз, снимая их по очереди. Не сомневаюсь, что он продавал одну и ту же фотографию дюжину раз. И всякий раз, когда речь заходила о крупном белом парне, пропавшем без вести, он появлялся перед родителями с этим снимком. Потом он заставлял их дать клятву хранить тайну насчет этого так называемого правительственного заговора, чтобы люди не могли обнаружить, что им рассказывают одну и ту же историю.
— Отвратительный тип, — сказала Джоди.
— Ты права. Семьи ТНН остаются обширным рынком для таких негодяев. А Раттер и вовсе чувствует себя как червяк, забравшийся в яблоко.
— ТНН? — спросила Джоди.
— «Тело не найдено». Так их называют. ПВБ/ТНН. «Погиб в бою, тело не найдено».
— Погиб? Ты не веришь, что в плену все еще остаются наши солдаты?
Ричер развел руками.
— Пленных больше нет, Джоди. Все это полная чепуха.
— Ты уверен?
— Совершенно уверен.
— Но откуда у тебя такая уверенность?
— Просто знаю, и все, — твердо сказал Ричер. — Как знаю, что небо голубое, трава зеленая, а у тебя роскошная попка.
Она улыбнулась.
— Я адвокат, Ричер. И не могу принять такие доказательства.
— Исторические факты. Для начала: история о том, что во Вьетнаме остались заложники, — полнейшая чушь. Они планировали отправиться на юг по «тропе Хо Ши Мина»
[11]
, как только мы уйдем из Вьетнама, что противоречило Парижскому соглашению
[12]
. То есть им было прекрасно известно, что они не получат никакой помощи ни при каких обстоятельствах. Поэтому они отпустили всех пленных в тысяча девятьсот семьдесят третьем году, не сразу, конечно, но отпустили. А в семьдесят пятом году они отыскали сотню отставших от своих частей солдат и передали их нам — согласись, это никак не похоже на использование пленных в качестве заложников. Кроме того, они с нетерпением ждали, когда мы разминируем их порты, так что им не было резона играть с нами в дурацкие игры.
— Однако они не торопились возвращать останки наших солдат. Я имею в виду тех парней, которые погибли во время крушений самолетов и в сражениях. Они все-таки играли в дурацкие игры.
Ричер кивнул.
— Просто они не до конца понимали, что для нас это важно. Мы хотели вернуть две тысячи тел. А они не понимали зачем. Они сорок лет находились в состоянии войны: сначала были японцы, потом французы, США, Китай. У них в боях погиб миллион человек. Наши две тысячи казались им каплей в море. К тому же они были коммунистами и совсем по-другому относились к ценности человеческой жизни. Опять психология. Но из этого не следует, что они держали пленных в тайных лагерях.
— Не слишком убедительные доводы, — сухо заметила Джоди.
Он снова кивнул.
— Леон — вот тебе убедительный аргумент. Твой старик и такие люди, как он, — я неплохо их знал. Храбрые, благородные люди. Они сражались там, а позднее пришли к власти. В Пентагоне полно лощеных мерзавцев, мне это хорошо известно, но рядом всегда оказываются люди вроде Леона, которые заставляют их вести себя честно. Ответь мне на вопрос: если бы Леон знал, что во Вьетнаме остались наши пленные, что бы он сделал?
Джоди пожала плечами.
— Не знаю. Но он не стал бы сидеть сложа руки.
— Вот именно. Леон разбирал бы Белый дом на кирпичики до тех пор, пока все эти парни благополучно не вернулись бы домой. Однако он ничего не предпринимал. И вовсе не из-за недостатка информации. Леон всегда был в курсе последних новостей. Такую тайну не удалось бы спрятать от всех Леонов. Чтобы какой-то заговор пережил шесть различных администраций? Заговор, который люди вроде Леона не сумели бы раскрыть? Забудь об этом. Если люди вроде Леона бездействовали, значит, пленных не было. И для меня это более чем убедительное доказательство.
— Нет, это вера, — возразила Джоди.
— Называй как пожелаешь, но для меня этого достаточно.