– Живы? – спросил Нуйома, помогая мне выбраться из узкой самолетной дверцы.
– Вашими молитвами, – буркнул я. – Что, теперь потащите нас в застенки?
– Идите к черту, Таманский, – сказал Нуйома. – Хотя надо бы вас подвесить на пальму за ноги и позвать ребят из Восьмого отделения…
Я не знал, что за Восьмое отделение, но тоном это было сказано жутким. Однако Нуйома особенной злобы к нам не питал. Причина его плохого настроения открылась очень скоро. Когда мы шли к ряду пятнистых машин на окраине взлетного поля, Нуйома сообщил:
– Войне-то, кажется, крышка.
– Почему? Ауи капитулировал?
– Нет, Ауи пока не капитулировал, и Нкелеле тоже не капитулировал, хотя плюхами мы обменялись очень мощными… Третья сила, Таманский. Ваша чудная Россия.
– Каким образом?
– Десант в Анголе и Конго, десант в Танзании и северной части Мозамбика… Только что мне сообщили, что в Мапуту высаживается ваша морская пехота. По линии фронта они нанесли орбитальные удары, причем выбивается в основном тяжелая техника, аккуратно и целенаправленно… Я не знаю, как они там договорились, только это решение поддержали все ведущие державы. Так что вы у нас теперь спаситель и миротворец…
– Спасибо на добром слове.
Такого шага от России я не ожидал. Что ж, приятный сюрприз, пусть даже я оставался во всей этой истории сторонним наблюдателем… Впрочем, сторонним ли?
Ладно, оставим это на потом.
Поттер отправился в посольство ЮАИ, а мы с Вуду (почему-то я так и думал все время – «мы») двинулись по своим делам.
В гостинице все еще был зарезервирован наш номер. Правда, нужды в этом не было – огромное здание пустовало, из города выбирались последние беженцы, здраво рассудив, что лучше пересидеть переломный этап в джунглях, нежели среди падающих на голову стеклобетонных блоков и авиабомб. О такси не могло быть и речи, но Нуйома неожиданно предложил нам маленький автомобильчик смешного розового цвета.
– Мой, – сказал он. – Поставьте возле комендатуры… Будем надеяться, уцелеет.
В комендатуре обретался давешний жирный подполковник Нгоно. Он оказался человеком неробкого десятка, потому что сидел абсолютно один и ел большой сандвич с зеленью. Исполнял свой долг, совмещая его с питанием хлебом насущным…
– Однако, не ожидал, – заметил он, – Отвоевались?
– Отвоевались…
– Идите на восток, к порту, там полно ваших.
– А вы как же?
– А вот доем и тоже пойду. Новости слышали?
– Вряд ли.
– Ауи мертв. – Судя по лицу подполковника, это событие его ничуть не печалило. Откусив свисавший салатный листик, он продолжил: – Нет больше войны. И черт с ней, я так думаю. Я раньше работал в фирме по производству соусов, очень приятная была работа. Как думаете, соусы теперь нужны?
– Теперь все нужно, – заверил его я. – И соусы – не в последнюю очередь. Будете кормить миротворцев.
– Да, да… – задумчиво покивал подполковник. – А что вы хотели от меня?
– Оформить документы. Я человек дисциплинированный, отметил прибытие – значит, нужно отметить и убытие.
Хмыкнув, Нгоно пришлепнул печать и, скосившись на скучавшую в приемной Вуду, подмигнул мне:
– С собой увозите?
– Землячка, – сказал я.
– Да я ее помню. В свое время оформлял прибытие, я тогда еще в аэропорту работал… Шрам приметный. Что ж, желаю успеха!
– Спасибо. – Я пожат пухлую руку и подумал, что не все жирные парни – такие сукины дети, как Карунга.
По улицам шли российские танки. На нас никто не обращал внимания, тем более что на мне все еще была форма мозамбикского лейтенанта. Наконец мы выбрались к порту, где тут же наткнулись на контрольно-пропускной пункт.
– Наемник? – неодобрительно бросил молодой лейтенант-морпех.
– Журналист. – Я показал удостоверение. Он смягчился:
– А девушка?
– Она из Москвы, здесь случайно, попала в передрягу… Ранена.
– У нас там временная медсанчасть, скажите, Гусев прислал.
Я сдал Вуду военным медикам, а сам уселся на груду каких-то туго набитых мешков и стал тупо смотреть на движущихся мимо морских пехотинцев. Над головой выли звенья фронтовых бомбардировщиков и вертолетов, высоко в небе шваркнула голубоватая вспышка – выстрел с орбитальной платформы…
Не так-то им будет легко, вот что я думаю. Конечно, победные марш-броски и расчистка джунглей такими вот ударами с орбиты, но… Я видел, как воюют в Африке. И мир придет нескоро. Очень нескоро. А мне, наверное, пора отсюда сваливать.
– Эй, отец! – потрясли меня за плечо. – Батя! Я оглянулся. Молодой морпех, морда довольная, рука на перевязи.
– Чего тебе, земляк?
– Да вижу, сидишь, заскучал… Может, выпьем? Я тут нашел в конторе…
Он помахал бутылкой виски «Старый дедушка».
– Выпьем, – согласился я.
Морпех уселся рядом на мешки, откупорил бутылку и протянул:
– Только закуски нема. Давай так.
– За победу, – сказал я и отхлебнул. Потом вернул бутылку и спросил: – Откуда сам-то?
– Из Клинцов. Брянская область.
– А с рукой что?
– А-а… – он улыбнулся – Нарвались. Только высадились, а один тут из пулемета как чесанул! Трое убитых, девять раненых. Его, понятно, тут же разобрали на хрен, киберюга оказался! А ты, батя, из наемников?
– Я военный журналист. А форма – так, надел…
– А-а. Ну. А я думал, наемник. У меня дядька на той стороне в капитанах ходит, может, встретимся… Он мне в детстве все уши драл, сволочь, так вот я ему теперь надеру…
«И встанет брат на брата своего»…
Про дядю там, кажется, ничего не было.
Часть вторая
ПОЛОНЕЗ ОГИНСКОГО
Не берите на себя больше, чем сумеете вытерпеть – ни любви, ни легавых, ни ненависти.
Чарлз Буковски
Стекла серые туч, кто сквозь них
Взором облачным глянет мне в очи.
Федерико Гарсия Лорка
ИНТРОДУКЦИЯ
ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ ПУТИН
Экс-президент Российской Федерации
Я стар.
Я суперстар.
Как в реликтовом анекдоте про Брежнева. Бог мой, кто сейчас помнит, кто такой Брежнев?
По-моему, я уже когда-то думал об этом, рассуждал. Да бог с ним, с Брежневым. Опять пришли журналисты.
Чай, печенье, столик.
– Кэйдзо Мураяма, «Асахи», – представился первый японец.
