И замерла на пороге.
Потому что в ее кресле у окна сидел человек в костюме и читал отчет о вскрытии Кельвина Франца.
Высокий, светловолосый, аристократичный и спокойный.
Дэвид О'Доннел.
Глава 17
О'Доннел мрачно посмотрел на них.
— Я хотел спросить у вас, что означают грубые и оскорбительные сообщения на моем автоответчике. — Он помахал в воздухе отчетом о вскрытии. — Но теперь я все понимаю.
— Как ты сюда попал? — спросила Нигли.
— Ой, перестань! — только и сказал О'Доннел.
— И где ты был, черт тебя побери? — спросил Ричер.
— В Нью-Джерси, — ответил О'Доннел. — Моя сестра заболела.
— Насколько серьезно?
— Очень серьезно.
— Она умерла?
— Нет, поправилась.
— Значит, тебе давно следовало быть здесь.
— Спасибо за сочувствие.
— Мы очень беспокоились, — вмешалась Нигли. — Думали, они и тебя захватили.
О'Доннел кивнул.
— Правильно беспокоились. И продолжайте в том же духе. Это очень непростая ситуация. Мне пришлось ждать своего рейса четыре часа, которые я потратил на телефонные звонки. Понятное дело, Франц мне не ответил. Теперь я знаю почему. Связаться с Суоном, Диксон, Ороско и Санчесом мне тоже не удалось. Я решил, что один из них собрал остальных и они вляпались в неприятности. Без тебя и Ричера, потому что ты слишком занята в своем Чикаго, а Ричера найти не может никто. И без меня, потому что я временно оказался вне досягаемости, в Нью-Джерси.
— Я не до такой степени занята, — сказала Нигли. — Как они могли такое обо мне подумать? Я бы все бросила и помчалась к ним.
О'Доннел снова кивнул.
— Сначала только это соображение давало мне надежду. Я подумал, что они непременно позвонили бы тебе.
— И почему же они не позвонили? Я что, им не нравлюсь?
— Они бы связались с тобой, даже если бы тебя ненавидели. Без тебя это все равно что драться, держа одну руку за спиной. Кто добровольно пойдет на такое? Но на самом деле важно восприятие, а не реальность. Ты забралась очень высоко по сравнению со всеми нами. Думаю, у них могли возникнуть на твой счет сомнения. А после, возможно, было слишком поздно.
— И что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что кто-то из них — теперь понятно, что это Франц, — попал в неприятности и позвонил тем из нас, кто, по его мнению, был доступен. Что исключало тебя и Ричера по определению, а меня — по счастливому стечению обстоятельств, потому что меня не оказалось на моем обычном месте.
— Мы пришли к тому же выводу. Если не считать того, что ты стал чем-то вроде бонуса. То, что твоя сестра заболела, для нас большая удача. И возможно, для тебя тоже.
— Но не для нее.
— Прекрати ныть, — вмешался Ричер. — Она ведь жива, не так ли?
— Я тоже рад тебя видеть, — сказал О'Доннел. — После стольких лет.
— И все-таки как ты сюда попал? — снова спросила Нигли.
О'Доннел поерзал на месте, потом достал из одного кармана складной нож, а из другого кастет.
— Тот, кто может пронести это мимо службы безопасности в аэропорту, в состоянии попасть в номер отеля, уж ты мне поверь.
— А как тебе удалось пронести это в аэропорту?
— Это мой секрет, — усмехнулся О'Доннел.
— Керамика, — сказал Ричер. — Таких больше не делают. Потому что металлодетектор их не видит.
— Правильно, — кивнул О'Доннел. — Никакого металла, кроме стальной пружины в ноже. Но она очень маленькая.
— Я рад снова тебя видеть, Дэвид, — сказал Ричер.
— Я тоже. Только жаль, что обстоятельства не слишком радостные.
— Обстоятельства стали на пятьдесят процентов радостнее. Мы думали, что нас только двое. А теперь нас уже трое.
— И что у нас есть?
— Очень мало. Ты видел отчет о вскрытии Франца. Кроме этого, мы знаем, что двое белых мужчин разгромили его офис. Но они ушли ни с чем, потому что Франц отправлял самому себе по почте всю важную информацию. Мы нашли почтовый ящик и обнаружили там четыре флешки. У нас осталась одна попытка отгадать пароль.
— Так что подумай о системе защиты компьютера, — добавила Нигли.
О'Доннел сделал глубокий вдох и задержал воздух дольше, чем представлялось возможным. Затем он выдохнул, тихо и медленно. Старая привычка.
— Какие слова вы уже попробовали? — спросил он.
Нигли открыла блокнот на нужной странице и протянула ему. О'Доннел приложил палец к губам и стал читать. Ричер наблюдал за ним. Он не видел О'Доннела одиннадцать лет, но тот почти не изменился: пшеничного цвета волосы без всяких признаков седины и тело гончей без грамма лишнего жира. Отличный костюм. Как и Нигли, он выглядел прекрасно устроенным в жизни, процветающим и успешным. В общем, человеком, добившимся всего, чего хотел.
— Куфакс не подошел? — спросил он.
— Третья попытка, — покачав головой, ответила Нигли.
— А должна была быть первой. Франц — это иконы, боги, люди, которыми он восхищался, выступления, приводившие его в восторг. Куфакс единственный, кто подходит под данную категорию. Остальное — обычная сентиментальность. Возможно, еще Майлз Дэвис, потому что Франц любил музыку, но при этом считал ее чем-то несущественным.
— Значит, музыка не имеет значения, а бейсбол имеет?
— Бейсбол — это метафора, — объяснил О'Доннел. — Великий питчер, такой как Сэнди Куфакс, цельная личность, один на базе, в Мировой серии, ставки выше некуда — вот каким Франц хотел бы видеть себя. Возможно, он не сказал бы это теми же словами, но я не сомневаюсь, что пароль должен быть достойным вместилищем для его привязанности. А также выражаться коротко и сдержанно, по-мужски, — значит, это просто фамилия.
— И что ты выберешь?
— Учитывая, что осталась одна попытка, это трудная задача. Я буду выглядеть настоящим болваном, если ошибусь. А что мы там найдем?
— Что-то, что он считал необходимым спрятать.
— И за что ему сломали ноги, — добавил Ричер. — Он ничего не сказал им. И этим привел их в ярость. Его офис выглядит так, словно там пронесся торнадо.
— Какова наша главная цель в этом деле?
— Найти их и уничтожить. Тебе это подходит?
О'Доннел покачал головой.
— Нет, не подходит, — ответил он. — Я хочу прикончить всех членов их семей и помочиться на могилы их предков.
— Ты не изменился.
— Я стал еще хуже. А ты изменился?
