– Потом?
– Примерно в полночь было обнаружено тело Карбона.
Он кивнул, дернулся, поерзал на стуле, и у него сделался такой вид, будто ему страшно неудобно.
– Ты сохранил автобусные билеты? – спросил он.
– Сомневаюсь. А что? – ответил я.
Он улыбнулся.
– Потому что, возможно, мне понадобится знать. Чтобы доказать, что я не совершил ошибки.
Я молчал.
– А вот ты ошибку совершил, – заявил он.
– Правда?
Он кивнул и добавил:
– Никак не могу понять, ты идиот или делаешь это специально.
– Что я делаю?
– Пытаешься поставить армию в неприятное положение?
– Каким образом?
– Что здесь происходит, майор? – спросил он.
– Это вы мне скажите, полковник.
– Холодная война подходит к концу. Значит, нас ждут большие перемены. Сложившееся положение вещей будет нарушено. Таким образом, все подразделения армии постараются выглядеть как можно лучше, чтобы устоять. И знаешь что?
– Что?
– Армия всегда находится в самом низу кучи. Военно-воздушные силы владеют великолепными самолетами. У моряков имеются подводные лодки и авианосцы. Морскую пехоту никогда никто не трогает. А мы в прямом смысле этого слова завязли в грязи. В самом низу кучи. Армия, по мнению Вашингтона, – это тоска зеленая, Ричер.
– И что?
– Карбон был настоящим уродом. Извращенец в элитном отряде? По-твоему, армия хочет, чтобы все об этом знали? В нынешние времена? Тебе следовало списать его смерть на несчастный случай во время военной подготовки или учений.
– Это было бы неправдой.
– А кому есть дело до правды?
– Карбона убили не из-за его сексуальной ориентации, – возразил я.
– Именно из-за нее.
– Я зарабатываю этим на жизнь. И говорю вам, что его сексуальная ориентация здесь ни при чем.
Он наградил меня хмурым взглядом и на некоторое время замолчал.
– Хорошо, – сказал он наконец. – К этому мы вернемся позже. Кто еще видел тело?
– Мои ребята, – ответил я. – Подполковник-психолог, которую я попросил высказать свое мнение по поводу случившегося. А также патологоанатом.
– Ты займись своими парнями, – приказал Уиллард. – А я скажу психологу и доктору.
– Что скажете?
– Что мы списываем это дело на несчастный случай во время подготовки. Они поймут. Профилактика – лучшее лечение. Никакого расследования.
– Вы шутите?
– А ты думаешь, армии нужно такое дело, да еще сейчас? В отряде «Дельта» целых четыре года служил извращенец! Ты спятил?
– Сержанты хотят, чтобы было проведено расследование.
– Я совершенно уверен, что их командир придерживается другого мнения. Поверь мне. Это верно, как Евангелие.
– Вам придется отдать мне прямой приказ, – сказал я. – Подробный.
– Следи за моими губами, – заявил он. – Ты не должен расследовать дело Карбона. Напиши доклад, в котором будет говориться, что этот парень погиб в результате несчастного случая во время военной подготовки. Ночные маневры, пробежка, тренировка, все, что угодно. Он споткнулся и упал, ударившись головой. Дело закрыто. Это прямой приказ.
– Я хочу получить его в письменном виде, – сказал я.
– Тебе уже давно пора повзрослеть.
Какое-то время мы сидели молча, бросая друг на друга хмурые взгляды через стол. Я не шевелился. Уиллард елозил, раскачивался и дергал штаны. Я сжал кулак, так, чтобы он этого не видел, и представил себе, как наношу ему удар прямо в грудь. Я не сомневался, что смогу заставить его поганое сердце остановиться всего одним движением руки. А потом спишу его смерть на несчастный случай во время военной подготовки. Я скажу, что он учился вставать и садиться на стул, поскользнулся и ударился грудью об угол стола.
– Во сколько он умер? – спросил Уиллард.
– Вчера, в девять или десять вечера, – ответил я.
– Ты прибыл на базу в одиннадцать?
– Вы уже спрашивали, и я ответил, – сказал я.
– Ты можешь это доказать?
Я подумал о часовых у ворот. Они записали время, когда я вошел на базу.
– А я должен? – поинтересовался я.
Уиллард снова затих, потом наклонился влево на своем стуле.
– Следующий вопрос. Ты утверждаешь, что извращенца прикончили не потому, что он был извращенцем. У тебя есть улики, подтверждающие твои слова?
– На месте преступления было слишком много указаний на то, что Карбона убили из-за его пристрастий, – ответил я.
– Чтобы скрыть истинный мотив?
– Я так считаю, – подтвердил я.
– А каким был истинный мотив?
– Не знаю. Чтобы это выяснить, нужно провести расследование.
– Хорошо, давай порассуждаем, – заявил Уиллард. – Предположим, гипотетический преступник мог выиграть от совершенного им убийства. Каким образом?
– Самым обычным, – сказал я. – Он хотел помешать сержанту Карбону предпринять какие-то действия в будущем. Или скрыть преступление, в котором Карбон участвовал или о котором что-то знал.
– Иными словами, хотел заставить его молчать.
– Чтобы что-то прикрыть, – сказал я. – Так я думаю.
– И ты этим зарабатываешь на жизнь?
– Совершенно верно.
– Как ты собирался найти преступника?
– Я бы провел расследование.
– А когда ты нашел бы этого гипотетического человека – если предположить, что ты сумел бы его выявить, – что бы ты стал делать?
– Я бы взял его под стражу, – ответил я.
«Предупредительное заключение», – подумал я, представив себе сослуживцев Карбона, которые взволнованно расхаживали по приемной, готовые тут же начать действовать.
– И твой подозреваемый находился на базе в момент совершения преступления?
Я кивнул. Лейтенант Саммер наверняка сражалась сейчас с бесконечными списками личного состава.
– Я намеревался сопоставить списки личного состава и журналы на проходной у ворот, – сказал я.
– Факты, – многозначительно произнес Уиллард. – Мне казалось, что для того, кто зарабатывает этим на жизнь, факты имеют первостепенное значение. База занимает около ста тысяч акров земли. Ее обнесли колючей проволокой в тысяча девятьсот сорок третьем году. Таковы факты. Мне не стоило никакого труда их выяснить, и тебе следовало сделать то же самое. Тебе не приходило в голову, что на базу можно попасть не только через главные ворота? Ты не подумал о том, что тот, кто считался отсутствующим, мог пролезть через проволоку и вернуться на базу?