В пластиковом окошке была вставлена фотография девушки. Может, сестры или кузины. Или подруги. А может, никого особенного. Наверняка для отвода глаз.
Ниже стояла обувная коробка, наполовину заполненная снимками шесть на четыре – любительскими фотографиями солдат. На некоторых я увидел самого Карбона. Маленькие группки мужчин позировали точно на рекламных плакатах, обнимая друг друга за плечи. Некоторые снимки были сделаны под ослепительным солнцем, и мужчины были без рубашек, в шапочках вроде тюбетеек, они щурились и улыбались. Другие – в джунглях. А кое-какие – на разрушенных, засыпанных снегом улицах. Но на всех присутствовал дух товарищества. Сослуживцы, не при исполнении, живые и радующиеся этому.
Больше ничего в комнатке Карбона не было. Ничего важного, ничего необычного, ничего интересного. Ничего, что рассказало бы о его жизни и характере, об увлечениях или страстях. Он жил тайной жизнью, застегнутый на все пуговицы, точно его выходные рубашки.
Я шагал к своему «хаммеру». Завернул за угол и наткнулся на молодого сержанта, того, что с бородой и темным загаром.
– Ты меня одурачил, – сказал он.
– Правда?
– Насчет Карбона. Позволив мне рассказать о нем то, что я рассказал. Наш писарь только что показал нам одну очень интересную бумагу.
– И что?
– И мы задумались.
– Не перестарайтесь.
– Думаешь, это смешно? Тебе будет совсем не весело, когда мы выясним, что его убил ты.
– Я его не убивал.
– Это ты так говоришь.
Я кивнул.
– Да, я так говорю. А теперь уйди с дороги.
– Или что будет?
– Или я надеру тебе задницу.
Он подошел ближе.
– Думаешь, ты можешь надрать мне задницу?
Я не отступил ни на шаг.
– Ты хочешь знать, надрал ли я задницу Карбону. А он, вероятно, был раза в два круче тебя.
– Ты даже не успеешь заметить, как все произойдет, – пообещал он.
Я ничего не сказал.
– Поверь мне.
Я отвел глаза, потому что верил ему. Если «Дельта» решит со мной расправиться, я, скорее всего, не замечу, как это произойдет. Это точно. Через неделю, месяц или пару лет я буду идти по какому-нибудь темному переулку, мне навстречу выступит тень, и нож морской пехоты ударит меня между ребер, или моя шея сломается с громким треском, который эхом отразится от кирпичных стен. И мне наступит конец.
– У тебя неделя, – заявил он.
– На что?
– На то, чтобы доказать нам, что это не ты.
Я промолчал.
– Твой выбор, – сказал сержант. – Докажи нам это или используй семь дней, чтобы исполнить все свои мечты. И не теряй времени.
Глава 11
Я поехал на «хаммере» обратно в свой офис. Машину я поставил у самого входа. Сержант, у которой был маленький сын, уже ушла. Ее место занял смуглый капрал, тот, что из Луизианы. Кофейник был пустым и холодным. На моем столе лежало два листка бумаги. На первом было написано: «Звонил майор Франц. Пожалуйста, перезвоните ему». А вот что я прочитал на втором: «Звонил детектив Кларк». Сначала я набрал калифорнийский номер Франца.
– Ричер? – сказал он. – Я навел справки относительно повестки дня конференции бронетанковых войск.
– И?
– У них ее не было. Так они говорят и настаивают на своем.
– Но?
– Но мы оба знаем, что это чепуха. Всегда существует повестка дня.
– И что же тебе удалось узнать?
– Ничего конкретного, – вздохнул он. – Однако я могу доказать, что тридцатого декабря пришел факс из Германии, тридцать первого они долго возились с ксероксом. А первого января, после того как стало известно о смерти Крамера, резали и жгли какие-то бумаги. Я поговорил с парнем, который этим занимался. Сожгли полную папку обрезков, не менее шестидесяти листов.
– Насколько надежно защищена их линия факса?
– А какая степень защиты тебя бы устроила?
– Максимальная. Поскольку смысл во всем этом появляется только в том случае, если повестка дня действительно была секретной. По-настоящему секретной. Впрочем, если бы она была секретной, стали бы они доверять такие тайны бумаге?
– Они – это Двенадцатый корпус, Ричер. Они в течение сорока лет на передней линии. У них нет ничего, кроме секретов.
– Сколько человек должно было участвовать в конференции?
– Я побывал в столовой. Ужин заказали на пятнадцать человек.
– Шестьдесят страниц, пятнадцать участников, значит, повестка дня составляла четыре страницы.
– Похоже на то. Но теперь все они превратились в дым.
– Только не оригинал, присланный из Германии, – заметил я.
– Они его сожгли на месте.
– Нет. Я полагаю, что оригинал был у Крамера, когда он умер.
– И где же он сейчас?
– Никто не знает. Он исчез.
– Его стоит разыскивать?
– Никто не знает, – повторил я. – За исключением того парня, который его написал, но он мертв. А также Васселя и Кумера. Они могли видеть этот документ. Возможно, даже помогали его составлять.
– Вассель и Кумер вернулись в Германию. Сегодня утром. Первым утренним рейсом из Даллеса. Об этом говорили штабные офицеры.
– А ты не встречал нашего нового начальника Уилларда? – спросил я.
– Нет.
– Тогда постарайся его избегать. Он настоящая сволочь.
– Спасибо за предупреждение. И за какие заслуги мы его получили?
– Понятия не имею, – ответил я.
Мы попрощались, я позвонил в Виргинию и попросил позвать детектива Кларка. Мне сказали, чтобы я подождал. Потом я услышал щелчок второй линии, и до меня донесся гул голосов.
– Кларк.
– Ричер, – сказал я. – Армия США, Форт-Бэрд. Вы хотели со мной поговорить?
– Насколько я помню, поговорить хотели вы, – проворчал Кларк. – Вас интересовало, как продвигается расследование. Но оно никак не продвигается. Мы натолкнулись на каменную стену. Нам бы самим не помешала помощь.
– Я ничего не могу поделать. Это ваше дело.
– О чем я уже сожалею, – сказал он.
– Но что-то у вас есть?
– Полно всякой ерунды. Преступник вошел в дом и вышел из него, ни к чему не прикоснувшись. Наверное, он был в перчатках. Земля покрылась корочкой наста. На дорожке перед домом мы нашли немного песка, но других следов не осталось.
– Соседи ничего не видели?
– Большинства из них не было дома, а остальные успели хорошо выпить. Это ведь случилось в новогоднюю ночь. Мои люди опросили всех соседей, но не узнали ничего интересного. Конечно, люди видели автомобили, что вполне естественно, поскольку в это время все ходят в гости.
