Лейн вернул фотографии и сказал:
— У него должен быть соучастник.
— Ну, это очевидно.
— Телефонные звонки. Говорил человек с американским акцентом. Кто он?
— Этот вопрос следует задать Тейлору.
— В Англии?
— Не думаю, что в обозримом будущем он вернется сюда.
— Я хочу, чтобы ты нашел его для меня.
— А я хочу получить свои деньги.
Лейн кивнул:
— Ты их получишь.
— Я хочу получить их сейчас.
— Десять процентов сейчас. Остальное после того, как я встречусь с Тейлором.
— Двадцать процентов сейчас.
Лейн не ответил.
— Иначе я просто уйду, — пригрозил Ричер. — А ты можешь отправиться в «Барнс энд Ноубл»
[14]
и купить карту Великобритании и булавку. Или палку и зеркало.
— Пятнадцать процентов сейчас, — предложил Лейн и добавил после небольшой паузы: — Семнадцать с половиной.
— Двадцать, или я ухожу.
— Боже ты мой, — проворчал Лейн. — Ладно, двадцать процентов сейчас. Но ты отправишься в Лондон немедленно. Сегодня же вечером. Он будет иметь преимущество в один день. Для такого хитрого парня, как ты, это в самый раз. А потом мы последуем за тобой. Еще через двадцать четыре часа мы будем там всемером: я, Грегори, Грум, Берк, Ковальски, Эдисон и Перес. Этого должно хватить. Ты знаешь Лондон?
— Я бывал там прежде.
— Мы остановимся в «Хилтоне» на Парк-лейн.
— С остальными деньгами?
— До последнего пенни, — сказал Лейн. — Я покажу их тебе, когда мы встретимся в отеле и ты расскажешь нам, где Тейлор. Ты получишь деньги, как только я его увижу.
— Ладно, — сказал Ричер. — Договорились.
Десять минут спустя он ехал на юг в поезде метро, держа в руке пластиковую сумку, в которой лежало двести тысяч долларов.
Ричер встретился с Полинг в ее квартире, вручил ей сумку и сказал:
— Возьми все, что я тебе должен, а остальное спрячь. Здесь достаточно на первый этап лечения Хобарта.
Полинг взяла сумку. Она держала ее на вытянутой руке, подальше от себя, словно содержимое было опасным ядом.
— Это африканские деньги?
— Непосредственно из Уагадугу, — подтвердил Ричер. — Из сейфа Эдварда Лейна.
— Это грязные деньги.
— Покажи мне чистые деньги.
Полинг немного помолчала, потом открыла сумку, вытащила из одной пачки стопку купюр и положила на кухонную стойку. Оставшиеся деньги она убрала обратно в сумку, а сумку спрятала в духовку.
— У меня нет сейфа.
— Духовка подойдет, — сказал Ричер. — Только не забудь о деньгах, когда начнешь что-нибудь готовить.
Полинг взяла из лежащей на стойке стопки четыре банкноты и протянула Ричеру:
— На одежду. Тебе она понадобится. Мы сегодня летим в Англию.
— Значит, твой приятель позвонил?
Она кивнула:
— Тейлор улетел на «Бритиш эруэйз» в Лондон менее чем через четыре часа после того, как Берк положил деньги в «ягуар».
— Один?
— Насколько нам известно. Он сидел рядом с англичанкой. Из этого не следует, что у него не было сообщника, который устроился где-то в другом месте. Самая обычная предосторожность. На борту самолета находились шестьдесят семь одиноких мужчин американцев.
— Твой приятель делает все очень тщательно.
— Да, так оно и есть. Он добыл весь список пассажиров. По факсу. В том числе и список зарегистрированного багажа. У Тейлора было три сумки.
— Он платил за перевес?
— Нет, Тейлор летел бизнес-классом. В таких случаях за перевес платить не принято.
— Мне не нужно четыреста долларов на одежду.
— Нет, нужно, если ты собираешься лететь со мной.
«Я был военным полицейским, — сказал Ричер Хобарту. — Нет ничего такого, чего бы я не делал прежде». Но это было не так. Через тридцать минут он занимался тем, чего никогда не делал раньше. Ричер покупал одежду в универмаге. Он находился в «Мейси» на Гералд-сквер, в отделе мужской одежды, стоял у кассы и держал в руках серые брюки, серый пиджак, черную футболку, черный свитер с вырезом, пару черных носков и пару белых трусов. Его выбор был ограничен наличием нужных размеров, шаговым швом брюк, длиной рукавов и шириной груди. Он опасался, что его коричневые туфли не будут гармонировать с остальной одеждой. Полинг потребовала, чтобы он купил еще и новую обувь, однако Ричер отказался. Он не мог себе позволить еще и обувь. Тогда Полинг сказала, что коричневые туфли подойдут к серым брюкам. Наконец он добрался до конца очереди и заплатил триста девяносто шесть долларов вместе с налогом. В квартире Полинг он принял душ, переоделся, переложил свой помятый потрепанный паспорт и конверт с фотографиями Тейлора из старых брюк в новые. Вынул складную зубную щетку из кармана рубашки и засунул ее в карман нового пиджака. Потом выбросил свою старую одежду в мусоропровод. Вскоре вниз спустилась Полинг, и они вместе сели в такси.
Глава 56
Полинг заказала им билет в бизнес-классе на тот же рейс, которым сорок восемь часов назад в Лондон улетел Тейлор. Возможно, это был тот же самолет, если предположить, что компания использует свои машины без замены. Однако ни одному из них не досталось место Тейлора. Они сидели возле иллюминатора, а Тейлору, как было указано в документе, полученном по факсу приятелем Полинг, досталось четвертое место в центральном ряду.
Сами кресла напоминали сидячие ванны, торчащие в разные стороны. Сиденье Ричера у окна было направлено назад по ходу полета, а Полинг — вперед. В рекламном проспекте говорилось, что сиденья могут превращаться в горизонтальные постели, и это было чистой правдой для Полинг, однако Ричеру не хватало двенадцати дюймов в длину. Впрочем, он получил неплохую компенсацию: все семь часов полета он мог смотреть на Полинг.
— Какова будет наша стратегия? — спросила она.
— Мы найдем Тейлора, Лейн о нем позаботится, а потом я позабочусь о Лейне.
— Как?
— Я что-нибудь придумаю. Как сказал Хобарт, на войне все решает импровизация.
— А что будет с остальными?
— Решение придется принимать на ходу. Если я увижу, что команда распадается после того, как Лейн выйдет из игры, я предоставлю остальным жить дальше, как они посчитают нужным. Ну а если кто-то из них пожелает стать офицером и занять место Лейна, я разберусь и с ним. И так до тех пор, пока команда не прекратит свое существование.
