— Убийца имеет власть над всеми женщинами, — уверенно заявил Ричер. — Он заставляет их помогать ему. Он заставил Элисон передать ему список женщин, заставил Лорейн Стэнли похитить краску, заставил ее спрятать краску в Юте, заставил в нужное время разослать ее по адресам, заставил каждую из женщин получить коробку и припрятать ее до тех пор, пока убийца не будет готов. Он заставил всех женщин сразу же по получении коробки уничтожить документы о доставке, и каждая из них впоследствии была готова солгать, прикрывая его.
Харпер изумленно смотрела на него.
— Но как такое может быть? Как, черт возьми? Как ему это удалось?
— Не знаю, — сказал Ричер.
— Шантаж? — предположила она. — Угрозы? Страх? Быть может, убийца говорит: «Делай как я скажу, и ты останешься жива, в то время как все остальные умрут»? Натравляет женщин друг на друга?
— Я просто не знаю. Это какая-то головоломка. Вспомни, эти женщины не из трусливых. Определенно, этого нельзя было сказать про Элисон Ламарр. А Рита Симека — я знаю, что ее мало чем можно запугать.
Харпер продолжала изумленно смотреть на него.
— Но женщины не просто помогают убийце, так? Он заставляет их делать это с удовольствием. Элисон обрадовалась, получив коробку.
В комнате наступила тишина.
— А может быть, она испытала облегчение? — начала размышлять вслух Харпер. — Быть может, убийца пообещал ей, что если коробку доставит Ю-пи-эс, а не, скажем, Фед-Экс, или ее доставят днем, а не утром, то все будет хорошо?
— Не знаю, — в третий раз повторил Ричер.
Молчание.
— Так что же ты от меня хочешь? — спросила Харпер.
Он пожал плечами.
— Наверное, надо продолжать думать. Ты единственная, кто сейчас способен что-то сделать. Остальные ничего не добьются, если будут и дальше идти в том же направлении.
— Ты должен поделиться своими соображениями с Блейком.
Ричер покачал головой.
— Блейк не станет меня слушать. Я исчерпал у него свой кредит доверия. Теперь все зависит от тебя.
— Быть может, у меня ты тоже исчерпал свой кредит доверия.
Харпер присела на кровать рядом с ним, словно у нее вдруг отказали ноги. Ричер посмотрел на нее, и у него в глазах что-то зажглось.
— В чем дело? — спросила она.
— Видеонаблюдение работает?
Харпер покачала головой.
— Нет, Блейк отказался от этой затеи. А что?
— Просто я опять хочу тебя поцеловать.
— Почему?
— Потому что мне очень понравилось.
— А почему я должна хотеть целоваться с тобой?
— Потому что тебе тоже очень понравилось.
Она вспыхнула.
— Всего один поцелуй?
Ричер молча кивнул.
— Ну ладно, так уж и быть.
Харпер повернулась к нему, и он, заключив в объятия, поцеловал ее.
Она повела головой, как и в прошлый раз. Прильнула к нему, разжимая своим языком ему губы и зубы. Проникая в рот. Ричер скользнул рукой вниз к ее талии. Харпер вплела пальцы в его волосы. Поцелуй стал более страстным. Ее язык — более настойчивым. Но вдруг Харпер уперла руку Ричеру в грудь и отстранила его от себя. Учащенно дыша.
— Мы должны остановиться, — прошептала она.
— Наверное, ты права.
Харпер встала, качаясь на ногах. Наклонилась вперед и резко выпрямилась, закидывая волосы назад.
— Я ухожу. Увидимся завтра.
Она открыла дверь. Вышла в коридор. Ричер услышал, как она снова постояла, дожидаясь, когда дверь захлопнется. Затем послышались ее шаги к лифту. Ричер лег на кровать. Лежа без сна, он думал о покорности и послушании, о средствах и возможностях. Правде и лжи. Он размышлял об этом пять часов подряд.
* * *
Харпер вернулась в восемь утра. Она приняла душ и вся сияла. На ней были новый костюм и галстук. Она так и лучилась энергией. Ричер чувствовал себя усталым, помятым и потным. Его одновременно мучили холод и жара. Но он стоял у самой двери, дожидаясь Харпер, в застегнутом плаще, с колотящимся от нетерпения сердцем.
— Пошли, — сказал Ричер. — Нам нельзя терять времени.
Блейк сидел в своем кабинете, за письменным столом, в той же позе, в какой они его и оставили. Возможно, он просидел здесь всю ночь. Перед ним по-прежнему лежал факс от Ю-пи-эс. По-прежнему телевизор работал без звука. Тот же канал. Какой-то журналист из Вашингтона стоял на Пенсильвания-авеню, за ним виднелся Белый дом. Погода в столице стояла хорошая. Ясное голубое небо, прозрачный холодный воздух. Прекрасный день для путешествий.
— Сегодня ты будешь снова работать с архивами, — сказал Блейк.
— Нет, мне нужно отправиться в Портленд, — решительно заявил Ричер. — Вы одолжите мне свой самолет?
— Самолет? — переспросил Блейк. — Ты что, с ума сошел? И не надейся.
— Как знаешь, — бросил Ричер.
Он повернулся к двери. Последний раз окинул взглядом кабинет и вышел в коридор. Остановился на месте. К нему подошла Харпер.
— Почему в Портленд?
Ричер внимательно посмотрел на нее.
— Правда и ложь.
— Что это значит?
— Поехали со мной, и ты сама все узнаешь.
Глава 27
— Черт побери, что происходит? — спросила Харпер.
Ричер покачал головой.
— Не могу произнести это вслух. Ты решишь, что я окончательно спятил. И отвернешься от меня.
— Почему я должна решить, что ты спятил? Расскажи.
— Не могу. Пока что это лишь карточный домик. И ты разрушишь его одним дуновением. Его может разрушить кто угодно. Так что ты должна увидеть все собственными глазами. Проклятие, я сам должен увидеть все собственными глазами. Но я хочу, чтобы ты была рядом, при задержании.
— При каком еще задержании? Расскажи же мне.
Ричер снова покачал головой.
— Где твоя машина?
— На стоянке.
— Пошли.
* * *
Все время службы в армии подъем для Риты Симеки происходил ровно шесть часов утра, и она сохранила эту привычку в новой, гражданской жизни. Из двадцати четырех часов она спала в сутки шесть, с полуночи до шести утра, то есть, четверть своей жизни. А потом просыпалась, чтобы столкнуться лицом к лицу с оставшимися тремя четвертями.
Бесконечная череда пустых дней. Поздняя осень, в саду делать нечего. Зимой в этих местах слишком холодно, и молодые растения не выдержат морозы. Поэтому все посадки приходятся на весну, а прополка и обрезание завершились еще в конце лета. Половину осени и зиму двери дома оставались запертыми, и Рита не выходила на улицу.
