— Позже, договорились? И сейчас вам надо будет уйти. Я буду ее резать, и мне бы не хотелось, чтобы вы при этом присутствовали. Полагаю, бедняжка имеет на это право.
Глава 19
Халаты и бахилы свалили у двери. Затем, попетляв по коридорам здания центра судебной медицины, все вышли на улицу. К основному зданию они направились кружным путем через автостоянку, словно быстрая ходьба на прохладном осеннем воздухе могла избавить от запаха краски и смерти. Потом все молча спустились на лифте на четвертый этаж под землей. Прошли по узкому коридору, высыпали в зал совещаний и застали там Джулию Ламарр, сидевшую в одиночестве за столом перед молчаливым экраном телевизора.
— Ты не должна быть здесь, — с упреком произнес Блейк.
— Стейвли вынес какие-нибудь заключения? — тихо спросила Ламарр.
Блейк покачал головой.
— Позже. А тебе нужно отправляться домой.
Она пожала плечами.
— Я же говорила, что не могу уехать домой. Я должна находиться в курсе всего происходящего.
— Но ты устала.
— Ты хочешь сказать, что я не справляюсь с работой?
Блейк вздохнул.
— Джулия, не трожь меня. Мне нужно организовать работу. Если ты свалишься с ног от усталости, от тебя не будет никакого толка.
— Этого не произойдет.
— Ты не понимаешь, это был приказ!
Ламарр махнула рукой. Харпер удивленно посмотрела на нее.
— Это был приказ, — повторил Блейк.
— А я его не выполнила, — сказала Ламарр. — И что ты будешь делать по этому поводу? Нам предстоит напряженная работа. У нас три недели на то, чтобы найти убийцу. Времени очень мало.
Ричер покачал головой.
— Времени больше чем достаточно.
Все повернулись к нему.
— Надо только прямо сейчас разобраться с мотивом преступления, — продолжал он.
Последовало молчание. Ламарр напряглась.
— По-моему, с мотивом все очевидно, — сказала она.
В ее голосе прозвучал лед. Повернувшись к ней, Ричер постарался смягчить выражение своего лица, делая поправку на то, что меньше чем за два дня она лишилась всех своих родных.
— Только не для меня, — сказал он.
Ламарр повернулась к Блейку, ища у него поддержки.
— Нельзя снова начинать этот бессмысленный спор. Только не сейчас.
— Мы должны это сделать, — настойчиво произнес Ричер.
— Мы уже проделали всю необходимую работу, — отрезала Ламарр.
— Успокойтесь, — остановил их Блейк. — Успокойтесь. У нас есть три недели, и мы не будем терять ни минуты на бесполезные споры.
— Вы потеряете все три недели, если будете упираться в своем заблуждении, — заметил Ричер.
Атмосфера в зале стала напряженной. Ламарр не отрывала взгляда от стола. Блейк молчал. Наконец он кивнул.
— Ну хорошо, Ричер, у тебя есть три минуты. Объясни, что у тебя на уме.
— Вы ошибаетесь насчет мотива, — сказал Ричер. — Вот что у меня на уме. И эта ошибка мешает вам искать в нужном направлении.
— Мы уже проделали всю необходимую работу, — повторила Ламарр.
— Что ж, значит, придется переделать ее заново, — мягко возразил Ричер. — Потому что мы никогда не найдем убийцу, если будем искать его не в том месте. С этим все согласны, так?
— Неужели никак нельзя обойтись без всего этого? — воскликнула Ламарр.
— Ричер, у тебя осталось две минуты тридцать секунд, — напомнил Блейк. — Говори, что у тебя.
Ричер набрал полную грудь воздуха.
— Мы имеем дело с очень умным человеком, так? С очень-очень умным. Причем ум его направлен в одну определенную сторону. Этот человек совершил четыре убийства, придерживаясь сложного, тщательно расписанного сценария, и при этом не оставил ни малейшей улики. Пока что он совершил лишь одну ошибку, оставил незапечатанной коробку с краской. Но и эта ошибка простительна, потому что она нас никуда не привела. Итак, мы имеем дело с человеком, который успешно оценивает тысячу факторов, принимая правильные решения, и все это в напряженной обстановке. Он убил четверых женщин, а мы до сих пор даже не знаем, как.
— Ну и? — спросил Блейк. — К чему ты клонишь?
— Задумайтесь, какой у него интеллект, — продолжал Ричер. — Очень специфический. Направленный в практическое русло, максимально приближенный к реальной жизни. Убийца твердо стоит обеими ногами на земле. Он прагматик, он тщательно продумывает каждый свой шаг. Он находит решение любой проблемы. У него исключительно рациональный подход. Он имеет дело с реальностью.
— Ну и? — снова спросил Блейк.
— А теперь разреши задать тебе один вопрос. У тебя есть какие-нибудь проблемы с чернокожими?
— Что?
— Не удивляйся, просто ответь на мой вопрос.
— Нет, никаких.
— Они могут быть как плохими, так и хорошими, причем это не зависит от цвета кожи, так?
— Естественно. Совершенно не зависит.
— Ну а с женщинами? Они тоже могут быть как плохими, так и хорошими, верно?
Блейк кивнул.
— Разумеется.
— А если кто-нибудь утверждает, что все чернокожие плохие, или что все женщины плохие?
— Ну, я отвечу, что этот человек неправ.
— Ты ответишь, что он неправ, и ты знаешь, что он неправ, потому что у тебя в сознании глубоко засела правда.
Блейк снова кивнул.
— Ну да. И что с того?
— Мой опыт говорит то же самое. Расисты фундаментально неправы. Как и женоненавистники. Тут нечего спорить. То есть, их позиция иррациональна в своей основе. А вот теперь подумай вот над чем. Человек, поднявший столько шума из-за проблемы сексуальных домогательств, неправ. Человек, который винит во всем жертвы, неправ. Человек, который жаждет отомстить жертвам, неправ. То есть, у него в голове раскрутился какой-то винтик. Его мозг не может функционировать правильно. Он не может мыслить рационально. Он живет не в реальном мире. По сути своей, он психически ненормальный.
— Ну и?
— Но наш убийца совершенно нормальный человек. Мы только что сошлись во мнении, что он чрезвычайно умен. Он не эксцентрик, не лунатик, а прагматик, практик, человек рациональный и приземленный. Он живет в реальном мире. Мы только что договорились об этом.
— Ну и?
— То есть, им движет не чувство ненависти в отношении всех этих женщин. Этого просто не может быть. Это невозможно. Нельзя быть одновременно чрезвычайно умным в проблемах реальной жизни и психически ненормальным. Нельзя быть рациональным и иррациональным. Нельзя жить в реальном мире и не жить в нем.
