Глава 8
Хаббл, лежавший на соседней койке, заснул. Через какое-то время он заворочался и проснулся. Недоуменно оглянулся вокруг, затем вспомнил, где находится. Решил узнать, который сейчас час, но увидел лишь полоску бледной кожи на том месте, где был массивный «Ролекс». Почесал переносицу и вспомнил, что потерял свои очки. Вздохнул и уронил голову на полосатую тюремную подушку. На этого человека жалко было смотреть.
Мне были понятны его страхи. Но Хаббл при этом выглядел побежденным. Как будто только что бросил кости и проиграл. Как будто он на что-то рассчитывал, а этого не произошло, и он снова погрузился в отчаяние.
И тут до меня начало доходить, в чем дело.
— Тот убитый, он пытался вам помочь, да? — спросил я.
Мой вопрос перепугал Хаббла.
— Я не могу вам сказать, — пробормотал он.
— Я должен знать, — сказал я. — Быть может, вы обратились к нему за помощью. Говорили с ним. Быть может, именно поэтому его и убили. Быть может, сейчас кому-то покажется, что вы говорили и со мной. И меня тоже решат убить.
Кивнув, Хаббл уселся на кровати и стал раскачиваться взад-вперед. Затем глубоко вздохнул. Посмотрел мне в лицо.
— Это был следователь, — сказал Хаббл. — Я пригласил его сюда, потому что хотел положить всему этому конец. Я больше не хотел иметь с этим никаких дел. Я не преступник. Я напуган до смерти и хочу выйти из игры. Этот человек должен был помочь мне выйти из игры и расправиться с мошенниками. Но он где-то оступился, и теперь он убит, а мне уже никогда не выпутаться. А если они узнают, что это я пригласил его сюда, они и меня убьют. Но даже если меня не убьют, я, скорее всего, отправлюсь в тюрьму на тысячу лет, потому что сейчас все откроется.
— Кто он такой? — спросил я.
— Фамилию он мне не назвал, — сказал Хаббл. — Дал только контактный телефон. Сказал, что так будет безопаснее. Я не могу поверить, что с ним расправились. Мне он показался человеком, знающим свое дело. Сказать по правде, вы мне его чем-то напоминаете. Вы тоже кажетесь мне человеком, знающим свое дело.
— Что он делал на том складе?
Пожав плечами, Хаббл покачал головой.
— Я ничего не понимаю. Я свел его с другим человеком, и они должны были встретиться там, но разве в этом случае этого второго человека не убили бы тоже? Я не понимаю, почему расправились только с одним.
— Кто этот второй, с кем должен был встретиться следователь? — спросил я.
Хаббл только покачал головой.
— Я и так сказал вам слишком много. Наверное, я сошел с ума. Теперь меня обязательно убьют.
— Кто замешан в этом деле? — настаивал я.
— Вы меня не слышите? Я больше не скажу вам ни слова.
— Мне не нужны имена, — пояснил я. — Дело крупное?
— Огромное, — сказал Хаббл. — Громадное. Вы о таком не слышали.
— Сколько в нем замешано человек?
Пожав плечами, он задумался. Мысленно считая.
— Десять, — наконец сказал он. — Не считая меня.
Окинув его взглядом, я пожал плечами.
— Десять человек — это совсем непохоже на крупное дело.
— Ну, есть еще те, кого нанимают, — сказал Хаббл. — Приглашают по мере надобности. Я имел в виду, ядро состоит из десяти человек. Десять человек, не считая меня, знают, что к чему. Несмотря на то, что народу мало, поверьте, дело очень крупное.
— А как насчет человека, которого вы направили на встречу с детективом? — спросил я. — Он входит в число тех десятерых?
Хаббл покачал головой.
— Его я тоже не считал.
— Значит, вы, он и еще десятеро? — уточнил я. — И крупное дело?
Он угрюмо кивнул.
— Вы ни о чем подобном не слышали.
— И сейчас все это должно открыться? — не сдавался я. — Почему? Потому что этот следователь что-то накопал?
Хаббл снова отрицательно затряс головой. Казалось, мои вопросы причиняли ему физическую боль.
— Нет, — сказал он. — Это тут совершенно не при чем. Просто сейчас дело стало особенно уязвимым. Риск был огромным с самого начала, и со временем все становилось только хуже. Но сейчас возможны два варианта. Если нам удастся выпутаться, никто и никогда ни о чем не узнает. Но если не удастся, поверьте, это будет самая громкая сенсация. Но как бы ни повернулось дело, сейчас ситуация критическая.
Я смерил его взглядом. Он не показался мне человеком, способным совершить что-то неслыханно сенсационное.
— И как долго продлится критическая ситуация? — спросил я.
— Она уже почти миновала, — сказал Хаббл. — Осталось подождать, быть может, с неделю. Мое предположение — неделя, начиная с завтрашнего дня. До следующего воскресенья. Возможно, я доживу до того, чтобы это увидеть.
— Значит, после следующего воскресенья вам больше ничего не будет угрожать? — спросил я. — Почему? Что произойдет в следующее воскресенье?
Покачав головой, он отвернулся. Как будто если он не мог меня видеть, я исчезал и не мог задавать ему вопросы.
— Что означает «pluribus»? — сказал я.
Хаббл молчал. Тряс головой, зажмурившись от ужаса.
— Это какой-то пароль? — настаивал я.
Он словно меня не слышал. Разговор окончился. Я оставил бесплодные попытки, и наступила полная тишина, что меня полностью устраивало. Я больше не хотел ничего знать. Совсем ничего. Похоже, тех, кто оказывается посвященными в тайны Хаббла, ничего хорошего не ждет. По крайней мере, высокому незнакомцу с бритой головой определенно пришлось несладко. Я не собирался разделить его судьбу, оказавшись с парой пуль в голове и переломанными костями под старым картоном. Я хотел лишь дотянуть до понедельника, а затем поскорее убраться куда подальше. К следующему воскресенью я рассчитывал быть очень далеко отсюда.
— Ладно, Хаббл, — сказал я, — больше вопросов не будет.
Пожав плечами, он кивнул. Долго молчал. Наконец заговорил, очень тихо, и в его голосе прозвучала покорность.
— Спасибо. Право, так будет лучше.
Я неподвижно лежал на узкой койке, пытаясь забыться и погрузиться в какое-нибудь чистилище. Но Хаббл беспокойно ворочался, крутился и то и дело тяжело вздыхал. Мне это начинало действовать на нервы. Я повернулся к нему.
— Извините, — сказал Хаббл. — Я никак не могу успокоиться. Очень хорошо, что я высказался перед вами. Иначе я бы точно сошел с ума. Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь еще? Например, о вас? Расскажите мне о себе. Кто вы такой, Ричер?
Я пожал плечами.
— Я никто. Просто случайный встречный. В понедельник меня и след простынет.
— Каждый человек кем-то является или был кем-то, — возразил он. — У каждого из нас есть своя история. Расскажите мне о своей жизни.
