— Продолжайте, — сказал Финлей.
— Ну, хорошо, вкратце вот что, — сказал патологоанатом. — Я установил несколько весьма убедительных факторов. Работа сидячая, потому что мускулатура слабая, спина сгорбленная, ягодицы дряблые. Довольно огрубелые руки, в кожу въелись частицы дизельного топлива. Также частицы дизельного топлива в подошвах ботинок. Внутренние органы: плохое питание, повышенное содержание жиров, к тому же многовато гидроокиси серы в крови и тканях. Этот человек всю свою жизнь проводил на оживленных магистралях, нюхая автомобильные выхлопы. Из-за дизельного топлива я бы сказал, что он был водителем грузовика.
Финлей кивнул. Я тоже кивнул. Столлер поступил в морг без документов, без истории болезни, вообще без чего бы то ни было кроме часов. Этот врач знал свое дело. Он с удовлетворением отметил наши одобрительные кивки. Похоже, ему еще было что нам сказать.
— Но он уже довольно давно не работает, — сказал врач.
— Почему? — спросил Финлей.
— Потому что все следы старые, — пояснил врач. — У меня получается, он шоферил очень долго, но затем перестал. На мой взгляд, в последние девять месяцев, быть может, год он почти не сидел за рулем. Так что это водитель грузовика, но оставшийся без работы.
— Отлично, док, замечательная работа, — похвалил его Финлей. — У вас есть для нас копия всего сказанного?
Врач протянул пухлый конверт. Финлей его взял. Мы встали. Мне хотелось выйти. У меня не было желания снова отправляться в холодильник. Почувствовав это, Роско и Финлей кивнули. Мы поспешно вышли на улицу, словно куда-то опаздывали. Врач проводил нас взглядом. Он насмотрелся на людей, поспешно выходивших из его кабинета, словно куда-то опаздывающих.
Мы сели в машину Роско. Финлей открыл пухлый конверт и достал бумаги относительно Шермана Столлера. Сложил их и убрал в карман.
— Пока что это принадлежит нам, — сказал он. — Быть может, они нас куда-нибудь приведут.
— Я запрошу данные об аресте Столлера из Флориды, — сказала Роско. — И мы выясним его адрес. За профессиональным водителем остается длинный бумажный след, ведь так? Профсоюз, медицинская страховка, лицензия. Надеюсь, это будет достаточно просто.
Оставшуюся часть пути до Маргрейва мы ехали молча. В полицейском участке не было никого, кроме дежурного сержанта.
В Маргрейве обеденный перерыв, в Вашингтоне тоже обеденный перерыв. Один и тот же часовой пояс. Достав из кармана клочок бумаги, Финлей протянул его мне, а сам остался сторожить у дверей кабинета, отделанного красным деревом. Я снял трубку, чтобы позвонить женщине, вероятно, бывшей возлюбленной моего брата.
По номеру, который дал мне Финлей, я вышел сразу на Молли-Бет Гордон. Она сняла трубку после первого звонка. Я назвал себя. Она расплакалась.
— Ваш голос так похож на голос Джо.
Я ничего не ответил. Я не хотел погружаться в воспоминания. Женщина также не должна была хотеть этого, если она действительно нарушила правила и рисковала тем, что наш разговор услышат. Она должна сказать мне то, что знает, и положить трубку.
— Так чем занимался Джо? — спросил я.
Послышалось шмыганье носом, затем отчетливо прозвучал ее голос.
— Он проводил расследование. В чем именно оно заключалось, я не знаю.
— Но хоть в каком направлении? В чем состояла его работа?
— А разве вы не знаете? — удивилась она.
— Не знаю. Мы надолго теряли друг друга из виду. Боюсь, вам придется начать с самого начала.
На противоположном конце последовала долгая пауза.
— Ну, хорошо, — наконец сказала женщина. — Мне не следовало бы говорить вам об этом без соответствующей санкции. Но я скажу. Фальшивые деньги. Ваш брат занимался борьбой с фальшивомонетчиками.
— С фальшивомонетчиками? — переспросил я.
— Да, — подтвердила Молли-Бет. — Он возглавлял специальный отдел. Руководил всеми операциями. Ваш брат был поразительный человек, Джек.
— Но почему он оказался в Джорджии? — спросил я.
— Не знаю, — сказала она. — Честное слово, не знаю. Но я собираюсь выяснить это специально для вас. Я могу скопировать файлы с компьютера Джо. Мне известен пароль.
Последовала новая пауза. Теперь мне было кое-что известно о Молли-Бет Гордон. Я посвятил много времени компьютерным паролям. Как и все военные полицейские. Я изучал психологию. Большинство пользователей выбирает пароль плохо. Некоторые доходят до того, что пишут его на листке бумаги и приклеивают рядом с монитором. Те, кто умнее, используют в качестве пароля имя жены, кличку собаки, название любимой машины или фамилию футболиста, название острова, на котором провели медовый месяц или впервые совратили свою секретаршу. Тот, кто считает себя совсем умным, использует не слова, а цифры, но он выбирает дату своего рождения, годовщины свадьбы или еще что-нибудь вполне очевидное. Обладая кое-какой информацией о пользователе, можно с высокой степенью вероятности угадать пароль.
С Джо такой вариант не проходил. Мой брат был профессионалом. Он много лет служил в военной разведке. Его пароль должен представлять собой случайный набор цифр, букв, знаков препинания, в верхнем и нижнем регистрах. Его пароль расколоть невозможно. Если он известен Молли-Бет Гордон, значит, Джо сам сказал ей его. Только так. Значит, он действительно ей доверял. Они были близки. Поэтому в моем голосе прозвучала нежность.
— Молли, это было бы замечательно, — сказал я. — Мне очень нужна эта информация.
— Знаю. Надеюсь завтра же ее скопировать. Я перезвоню вам сразу как смогу, как только что-нибудь узнаю.
— Здесь, в Джорджии, печатают фальшивые деньги? — спросил я. — Все дело в этом?
— Нет, — сказала она. — Это происходит совсем не так и не в Штатах. Все рассказы о пугливых человечках в темных очках, печатающих фальшивые доллары в темных подвалах, — полная чушь. Такое осталось в прошлом. И в этом заслуга Джо. Джек, ваш брат был гений. Несколько лет назад он ввел строгий контроль за продажей специальной бумаги и краски, так что если кто-нибудь и вздумает заняться этим делом, его схватят через считанные дни. Стопроцентная защищенность. В Соединенных Штатах фальшивые деньги больше не печатают, Джо об этом позаботился. Все фальшивые доллары поступают из-за границы. Вот чем сейчас занимался Джо. Международными фальшивомонетчиками. Почему он оказался в Джорджии, я не знаю. Честное слово. Но завтра же я это выясню, обещаю.
Я дал ей телефон полицейского участка и предупредил, чтобы она не говорила ни с кем, кроме меня, Роско и Финлея. Затем Молли поспешно положила трубку, словно опасаясь быть застигнутой врасплох. Я сидел за столом, пытаясь представить, как она выглядит.
В участок вернулся Тил. Вместе с ним пришел старший Клинер. Они долго стояли у стола дежурного и разговаривали вполголоса друг с другом. Клинер говорил с Тилом так, как перед тем говорил с Ино в ресторане. Вероятно, о делах фонда.
