Финлей кивнул.
— Кроме того, Маргрейв — очень странное место, — продолжал я. — Большую часть времени здесь никого нет. Жизнь замерла. Во всем городе нет даже намека на коммерческую активность. Здесь ничего не происходит. Никто ничего не зарабатывает.
Финлей непонимающе молчал. Не видел, к чему я веду.
— Только задумайся, — сказал я. — Возьмем, к примеру, ресторан Ино. Заведение новое, с иголочки. Все сверкает, самое современное оборудование. Но ведь в нем не бывает посетителей. Я никогда не видел там за раз больше двух человек. Официанток больше, чем посетителей. Так как же Ино платит накладные расходы? Выплачивает проценты по закладным? И то же самое в городе наблюдается повсюду. Вы где-нибудь видели, чтобы покупатели выстраивались в очередь?
Финлей задумался. Покачал головой.
— То же самое можно сказать про парикмахерскую, — продолжал я. — Я был здесь утром в воскресенье и утром во вторник. Старики сказали, что в промежутке у них не было ни одного клиента. Ни одного клиента за двое суток.
И вдруг я умолк. Вспомнил, что сказал мне один из негров. Сморщенный старый парикмахер. Внезапно я увидел его слова в новом свете.
— Старик-парикмахер, — произнес я. — Он сказал мне одну очень странную вещь. Я решил, что он сошел с ума. Я спросил, как им удается жить без клиентов. А он ответил, что клиенты им не нужны, потому что они получают деньги от фонда Клинера. И я спросил, какие деньги? Он сказал, тысячу долларов. Сказал, что такую сумму получают все предприниматели. Я решил, что речь идет о субсидии для мелкого бизнеса, тысяча долларов в год, так?
Финлей кивнул. Он не видел тут ничего странного.
— Я просто болтал от нечего делать, — продолжал я. — Как это бывает в парикмахерских. И я сказал, что тысяча долларов в год — неплохо, но волк все равно будет смотреть в лес, так? И знаешь, что мне ответил старик?
Финлей покачал головой. Он ждал, когда я отвечу. Я сосредоточился, вспоминая дословно, что сказал мне старый негр. Я хотел узнать, отмахнется ли Финлей от этого так же легко, как отмахнулся я.
— Он говорил так, будто открывает мне тайну, — сказал я. — Как будто ему может влететь только за то, что он обмолвился об этом хоть словом. Он шептал мне на ухо. Сказал, что не должен ничего говорить, но скажет, потому что я знаком с его сестрой.
— Ты знаком с его сестрой? — удивленно спросил Финлей.
— Нет, — сказал я. — У него в голове все перепуталось. В воскресенье я расспрашивал про Слепого Блейка, помнишь, про того гитариста, и старик ответил, что его сестра дружила с ним, шестьдесят лет назад. А потом у него все смешалось, и он, судя по всему, решил, что я знаком с его сестрой.
— И что же это за огромная тайна? — спросил Финлей.
— Старик сказал, что тысячу долларов они получают не в год, — сказал я. — Он сказал, тысяча долларов в неделю.
— Тысяча долларов в неделю? — переспросил Финлей. — В неделю? Разве такое возможно?
— Не знаю, — сказал я. — Вчера я решил — старик спятил. Но сейчас я прихожу к выводу, что он говорил правду.
— Тысяча в неделю? — повторил Финлей. — Чертовски неплохая субсидия. Пятьдесят две тысячи зеленых в год. Это чертовски неплохие деньги, Ричер.
Я произвел мысленные подсчеты. Указал на итоговую сумму баланса, составленного Греем.
— Все встает на свои места. Для того, чтобы делать подобные щедрые выплаты, нужны огромные деньги.
Финлей задумался. Крепко задумался.
— Мерзавцы купили весь город. Не спеша, тихо. Купили весь город, выплачивая по тысяче в неделю тут и там.
— Точно, — согласился я. — Фонд Клинера стал курицей, несущей золотые яйца. Никто не рискнет ее зарезать. Все жители Маргрейва держат язык за зубами и отворачиваются в сторону, когда нужно отвернуться.
— Согласен, — сказал он. — Клинерам могло безнаказанно сойти с рук даже убийство.
Я посмотрел на него.
— А им и так сошло с рук убийство.
— И что же нам делать дальше? — спросил Финлей.
— Первым делом мы должны выяснить, чем именно занимаются эти подонки, черт побери.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.
— Но это же нам известно, разве не так? Они печатают на этом складе мешки липовых денег.
Я покачал головой.
— Нет, ты неправ. В Соединенных Штатах фальшивые деньги в крупных объемах больше не печатают. Этому положил конец Джо. Все это происходит за границей.
— Так в чем же дело? — спросил Финлей. — Я думал, речь идет о фальшивых деньгах. Иначе, почему этим делом занялся твой брат?
Встав с диванчика у окна, Роско подошла к нам.
— Речь действительно идет о фальшивых деньгах, — сказала она. — И я знаю, что именно происходит. Все до мельчайших подробностей. — Роско подняла в одной руке папку Грея. — Частично ответ содержится здесь. — Другой рукой она подняла свежую газету. — Остальное здесь.
Мы с Финлеем присоединились к ней. Просмотрели папку, которую она изучала. Это был отчет о слежке. Грей прятался под развилкой автострады и наблюдал за въезжающими и выезжающими со складов грузовиками. Тридцать два дня. Результаты были разбиты на три части. В первых одиннадцати случаях Грей видел по одному «входящему» грузовику в день, приезжающему с юга рано утром. «Исходящие» уезжали со склада весь день, направляясь на север и на запад. Грей определял места назначения по номерным знакам. По-видимому, он пользовался полевым биноклем. «Исходящие» грузовики разъезжались по всей стране. От Калифорнии до Массачусетса. За первые одиннадцать дней Грей зафиксировал одиннадцать «входящих» и шестьдесят семь «исходящих» машин. В среднем, ежедневно одна машина приезжала и шесть уезжали. Небольшие грузовики, всего около тонны груза в неделю.
Первая часть журнала наблюдения Грея отражала первый календарный год. Вторая отражала следующий. Он дежурил девять дней и зафиксировал пятьдесят три «исходящих» грузовика, те же самые шесть машин в день, отправляющиеся в те же самые точки назначения. Но перечень «входящих» грузовиков изменился. Первые полгода в день приезжало по одной машине, как и раньше. Но во второй половине входящий поток удвоился. Ежедневно стало приходить по две машины.
Последние двенадцать дней наблюдения картина снова стала другой. Все эти дни относились к пяти последним месяцам жизни Грея. С прошлой осени до февраля он по-прежнему фиксировал в среднем по шесть отъезжающих машин в день, направляющихся в те же самые места. Но «входящих» грузовиков не было, ни одного. Начиная с прошлой осени товар увозили, но не привозили.
— Ну, и? — спросил у Роско Финлей.
Она довольно улыбнулась. Она уже все поняла.
— Но это же очевидно, не правда ли? Клинер ввозил фальшивые деньги в страну. Они печатаются в Венесуэле, где он построил свой новый химический завод. Деньги привозятся на судах во Флориду, а оттуда перевозятся на склад под Маргрейвом. Затем развозятся в грузовиках на север и запад, в крупные города: Лос-Анджелес, Чикаго, Детройт, Нью-Йорк, Бостон. И там вбрасываются в наличный оборот. Сетью распределения фальшивых денег опутана вся страна. Это же очевидно, Финлей.
