Обоих полицейских переполняло едва сдерживаемое возбуждение. Шаткое обвинение внезапно стало прочным. Их начинал охватывать азарт победы. Мне были знакомы эти признаки.
— Вчера вечером я был в Тампе, — сказал я. — В полночь сел на автобус. Это могут подтвердить свидетели. В восемь часов утра я сошел с автобуса в том месте, где шоссе подходит к автостраде. Если ваш Моррисон говорит, что видел меня в полночь, он ошибается. В это время я находился за четыреста миль отсюда. Больше я ничего не могу добавить. Можете проверить мои слова.
Финлей молча посмотрел на меня. Затем кивнул Бейкеру, и тот открыл желтую кожаную папку.
— Личность жертвы не установлена, — начал Бейкер. — Никаких документов. Бумажника нет. Никаких отличительных примет. Белый мужчина, около сорока лет, очень высокий, бритый наголо. Труп был обнаружен сегодня в восемь часов утра на территории складов у внешней ограды, неподалеку от главных ворот. Он был частично прикрыт листами картона. Мы смогли снять отпечатки пальцев. Результат отрицательный. В базе данных они не числятся.
— Кто он, Ричер? — спросил Финлей.
Бейкер подождал ответа с моей стороны. Ничего не дождался. Я сидел и слушал тихое тиканье старинных часов. Стрелки ползли к половине третьего. Я молчал. Порывшись в папке, Бейкер достал другой лист бумаги. Взглянув на него, он продолжил.
— Жертва получила два выстрела в голову, — сказал он. — Вероятно, из автоматического пистолета небольшого калибра, с глушителем. Первый выстрел был сделан с близкого расстояния, в левый висок, второй — в упор под левое ухо. Судя по всему, пули с мягкими наконечниками, потому что выходные отверстия полностью лишили этого парня лица. Дождь смыл пороховой нагар, но форма ожога предполагает применение глушителя. По-видимому, первый же выстрел стал смертельным. Пули не застряли в черепе. Гильз на месте преступления обнаружено не было.
— Где пистолет, Ричер? — спросил Финлей.
Посмотрев на него, я скорчил гримасу. И ничего не сказал.
— Жертва умерла между половиной двенадцатого и часом ночи, — продолжал Бейкер. — Трупа не было, когда вечерний сторож в половине двенадцатого уходил с дежурства. Он утверждает это с полной определенностью. Труп был обнаружен, когда дневной сторож открывал ворота. Около восьми часов утра. Он увидел, как вы уходите с места преступления, и позвонил нам.
— Кто это был, Ричер? — снова спросил Финлей.
Не обращая на него внимания, я посмотрел на Бейкера.
— Почему до часа ночи? — спросил я.
— Потому что ночью примерно в час начался ливень, — сказал Бейкер. — Асфальт под трупом остался абсолютно сухим. Значит, труп лежал на земле до того, как начался дождь. Согласно медицинскому заключению, жертва была застрелена около полуночи.
Я кивнул. Улыбнулся. Время смерти меня спасет.
— Расскажите, что было дальше, — тихо произнес Финлей.
Я пожал плечами.
— Это вы мне сами расскажете, — сказал я. — Меня там не было. В полночь я находился в Тампе.
Подавшись вперед, Бейкер достал из папки еще один лист.
— А дальше произошло то, что ты спятил, — сказал он. — Сошел с ума.
Я покачал головой.
— В полночь меня там не было, — повторил я. — Я садился на автобус в Тампе. В этом нет ничего сумасшедшего.
Полицейские никак не отреагировали на мои слова. Они оставались угрюмыми.
— Твой первый выстрел его убил, — сказал Бейкер. — Затем ты выстрелил во второй раз, после чего словно обезумел и долго пинал труп ногами. На теле многочисленные травмы, полученные посмертно. Ты его застрелил, после чего превратил труп в месиво. Ты лупил его ногами, что есть силы. На тебя напал приступ безумия. Затем ты успокоился и попытался завалить труп картоном.
Я заговорил не сразу.
— Посмертные травмы? — спросил я.
Бейкер кивнул.
— Что-то страшное, — подтвердил он. — Этот парень выглядит так, словно его сбил грузовик. Все кости переломаны. Но врач говорит, это произошло тогда, когда он уже был мертв. У тебя не все дома, Ричер, это точно, черт побери.
— Кто он? — в третий раз спросил Финлей.
Я молча посмотрел на него. Бейкер прав. Дело становится странным. Очень странным. Неистовая жестокость, приводящая к смертельному исходу, — это уже плохо. Но жестокость по отношению к трупу еще хуже. Мне несколько раз приходилось с этим сталкиваться. И у меня не было никакого желания встретиться еще раз. Но так, как описал случившееся Бейкер, оно вообще не имело смысла.
— Как вы с ним познакомились? — спросил Финлей.
Я смотрел на него. Ничего не отвечая.
— Что такое «pluribus»? — спросил он.
Я пожал плечами. Продолжая хранить молчание.
— Кто это был, Ричер? — снова спросил Финлей.
— Меня там не было, — ответил я. — Я ничего не знаю.
Финлей помолчал.
— Какой номер вашего телефона? — вдруг спросил он.
Я посмотрел на него как на сумасшедшего.
— Финлей, черт побери, о чем вы говорите? — сказал я. — У меня нет телефона. Вы не поняли? Я нигде не живу.
— Я имел в виду сотовый телефон, — сказал Финлей.
— Какой сотовый телефон? У меня нет сотового телефона.
Меня охватила паника. Эти полицейские принимают меня за убийцу. За сумасшедшего бродягу-наемника с сотовым телефоном, разгуливающего по стране и убивающего людей. А затем превращающего трупы в месиво. Связывающегося с какой-то подпольной организацией, наводящей меня на очередную жертву. Всегда в движении.
Финлей наклонился вперед. Протянул мне лист бумаги. Это был обрывок бумаги от компьютерного принтера. Не старый. Покрытый блестящим слоем жира. Такой приобретает бумага, проведшая месяц в кармане. На нем было напечатано подчеркнутое заглавие: «Pluribus». Под ним телефонный номер. Я посмотрел на листок. Не притронулся к нему. Не желаю иметь какие-либо недоразумения с отпечатками пальцев.
— Это ваш номер телефона? — спросил Финлей.
— У меня нет телефона, — повторил я. — Вчера ночью меня здесь не было. Чем больше вы будете приставать ко мне, Финлей, тем больше времени потеряете.
— Это номер сотового телефона, — продолжал он. — Это мы установили точно. Принадлежит компании с центром в Атланте. Но абонента мы сможем установить только в понедельник. Поэтому мы обращаемся к вам, Ричер. Будет лучше, если вы поможете следствию.
Я снова посмотрел на клочок бумаги.
— Где вы это нашли?
Финлей задумался. Решил все же ответить.
— Листок лежал в ботинке вашей жертвы, — сказал он. — Сложенный и спрятанный.
Я долго сидел молча. Мне было страшно. Я чувствовал себя как героиня детской книжки, провалившаяся в нору. Оказавшаяся в незнакомом мире, где все вокруг странное и непонятное. Как Алиса в Стране чудес. Она провалилась в нору? Или сошла не в том месте с автобуса «Грейхаунд»?
