Прилавки с продуктами уже были пусты, но женщина в магазине предложила разогреть им в микроволновке что-нибудь из холодильника. Похоже, она посчитала Ричера и Нигли передовым отрядом Секретной службы. Казалось, весь городок уже в курсе, что церковь посетит Армстронг. Женщина разогрела пирожки с мясом и какое-то овощное месиво. Расположившись за темным прилавком, Ричер и Нигли быстро покончили с едой, посчитав ее не хуже, чем стандартный полевой рацион. Деньги за угощение с них брать отказались.
Комнаты в пансионе оказались чистыми, о чем и уведомляла вывеска. Стены обиты сосновыми досками, на полах – мягкие ковры. В каждой комнате стояло по кровати с цветастыми покрывалами, столько раз стиранными, что они казались прозрачными на вид. Ванная комната располагалась в конце коридора, и Ричер уступил Нигли комнату поближе к ней. Однако женщина не торопилась уединяться в своем номере, так как нервное напряжение требовало общения. Они устроились в комнате у Джека, сев рядом на кровати, поскольку другой мебели здесь не оказалось.
– Нам придется противостоять заранее подготовленной позиции, – заметила Нигли.
– Двое нас против двоих головорезов, – ответил Ричер. – И ты теперь начала волноваться?
– Обстоятельства усложнились.
– Тогда повтори для меня, что это не я заставляю тебя делать все это?
– Тебе одному не справиться.
Джек покачал головой.
– Я мог бы сделать все это в одиночку, одной рукой и даже при условии, что у меня голова будет закрыта мешком.
– Но нам ничего о них не известно.
– Тем не менее, мы можем оценить их возможности. Тот высокий парень, которого я видел в Бисмарке, является у них стрелком, а второй прикрывает его и водит машину. Старший брат и младший брат. Они будут поддерживать друг друга до конца – ведь их связывают кровные узы и братская солидарность. Да все в этом деле касается их обоих. И объяснить это тому, кто никогда не имел брата, было бы слишком сложно. Ты же никогда не смогла бы подойти к первому встречному и сказать: «Послушай, старина, я хочу пристрелить одного типа, потому что как-то раз он грозился засунуть мне в задницу обломок бейсбольной биты, а я был вынужден умолять его о пощаде».
Нигли промолчала.
– И я не прошу тебя принимать участия в этом деле.
Нигли улыбнулась.
– Да ты законченный идиот. Я же беспокоюсь за тебя, а не за себя.
– Ну, со мной-то уж точно ничего не случится, – заявил Ричер. – Я умру глубоким стариком на какой-нибудь койке в одноместном номере далекого мотеля.
– Значит, для тебя это дело тоже означает братскую солидарность. Я угадала?
Джек кивнул.
– Наверное. Мне абсолютно наплевать на Армстронга. Мне нравилась Фролих, а если бы не мой брат, я бы с ней никогда не познакомился.
– Так, значит, ты все же испытываешь одиночество?
– Иногда. Крайне редко.
Нигли очень медленно протянула руку, и ее пальцы застыли в дюйме от ладони Ричера. Этот последний дюйм дался ей, словно тысяча миль. Ее пальцы непостижимо незаметно двигались по выцветшему покрывалу, пока не замерли в миллиметре от пальцев Джека. Еще одно долгое и плавное движение: ее ладонь приподнялась и застыла над рукой Ричера. Казалось, их разделял слой воздуха, вдруг ставшего горячим и жидким. Наконец Нигли смогла преодолеть это расстояние, и ее ладонь легко опустилась на тыльную сторону кисти Ричера. Она развернула локоть так, что ее пальцы совпали с пальцами Джека, и надавила. Ее ладонь оказалась теплой, а длинные пальцы – прохладными. Их кончики улеглись на средние фаланги пальцев Ричера. Мягкие подушечки пальцев женщины скользили по рубцам и шрамам, покрывавшим кожу его руки. Джек перевернул ладонь, и их пальцы переплелись в дружеском пожатии.
Он держал ее ладонь долгие пять минут. Затем она аккуратно и очень медленно убрала руку, поднялась и, улыбнувшись, направилась к двери.
– Увидимся утром, – произнесла Нигли.
* * *
Он спал плохо и проснулся около пяти, взбудораженный тем, что игра близится к завершению. Его тревожили не решенные пока проблемы. Откинув покрывало, Джек выбрался из постели. Оделся, не зажигая света, и вышел в темноту. На улице было жутко холодно, и в воздухе крутились снежинки. Теперь хлопья снега выглядели мокрыми и тяжелыми. Непогода продвигалась на восток, что было на руку ему и Нигли.
Вокруг не было видно ни единого огонька. Все окна в городке оказались темны, уличных фонарей здесь никогда и не было, и даже луна и звезды словно отказывались появляться на небе в эту ночь. Церковная колокольня призрачно возвышалась где-то не слишком далеко. Джек зашагал по грунтовой дороге, прошел через кладбище, отыскал церковную дверь и пробрался внутрь. По лестнице он поднимался на ощупь. Ночью гигантский часовой механизм звучал куда громче, чем днем. Сейчас Джеку даже показалось, что это какой-то безумный кузнец бьет молотом по своей наковальне с завидной регулярностью – по одному удару в секунду.
Поднырнув под часовой механизм, Джек очутился у второй приставной лестницы, взобрался по ней и вскоре очутился на крыше церкви, прополз к западной стене и чуть высунул голову. Дальние горы оказались скрытыми темнотой. Сейчас Джек ничего не видел и ничего не слышал в морозном воздухе. Ричер замер и принялся ждать.
Так прошло с полчаса. В конце концов у Ричера заслезились глаза и он принялся шмыгать носом. Кроме того, его охватила сильная дрожь. «Ну, если я тут успел так замерзнуть за какие-то тридцать минут, то они, наверное, уже умерли от холода», – подумал он. И тут он услышал именно тот звук, которого так долго ждал. Где-то далеко завелся мотор «шевроле». В тишине его было отчетливо слышно. Машина находилась где-то на западе, может быть, на расстоянии в двести ярдов от церкви. Мотор работал целых десять минут, давая возможность пассажирам хоть немного согреться. Джеку не удалось определить точного местонахождения фургона по одному только звуку мотора, но вскоре преступники совершили очередную ошибку. На этот раз роковую. Они на секунду включили в салоне свет, и этого Джеку было достаточно. Он успел отметить, что машина находилась в небольшом углублении, полностью скрытая от глаз, на юго-западе, в ста пятидесяти ярдах от церкви. Расположение преступники выбрали великолепное, наверное, они планировали стрелять прямо из машины. Чего проще: устроиться на крыше, прицелиться, выстрелить, спрыгнуть, забраться в салон и быстро ретироваться.
Джек уперся ладонями в стену и запомнил то место, где недавно вспыхнул свет лампы, относительно расположения церковной колокольни. Сто пятьдесят ярдов по прямой на запад, затем еще тридцать на юг по перпендикуляру. После этого он вернулся внутрь колокольни, прополз под часовым механизмом, спустился вниз, достал из-под скамейки длинноствольное оружие и перепрятал его под стоящим неподалеку «юконом». Ему не хотелось укладывать винтовку и автомат в салон машины: не стоило отвечать на вспышку света, поданную преступниками по ошибке, своей собственной промашкой.
