— Пошел к такой-то матери! — бросила Холли.
— Я снова ударю тебя ногой, — пригрозил водитель. — В колено. И тогда до конца жизни, сучка, тебе придется ходить на костылях.
Холли отвела взгляд.
— Выбирай, сучка.
Он угрожающе занес ногу. Холли сидела, уставившись в пол.
— Ну хорошо, я приношу свои извинения. Я была неправа.
Водитель злорадно кивнул.
— А теперь опиши мне свое нижнее белье. В мельчайших подробностях.
Холли пожала плечами. Отвернулась и заговорила, обращаясь к деревянной стене.
— Лифчик и трусики. Цвета персика.
— Обтягивающие?
Она снова униженно пожала плечами, словно зная наверняка, каким будет следующий вопрос.
— Да.
— Хочешь показать мне?
— Нет.
Водитель приблизился на шаг.
— Значит, ты хочешь снова получить ногой в колено?
Холли ничего не ответила. Водитель снова приложил ладонь к уху.
— Я тебя не слышу, сучка.
— Что ты спросил?
— Ты хочешь снова получить ногой в колено?
Холли покачала головой.
— Не хочу.
— Хорошо. Покажи мне свое нижнее белье, и я не буду тебя бить.
Он занес ногу. Холли подняла руку. К верхней пуговице костюма. Ричер, затаив дыхание, следил за ней. Пуговиц было пять. Ричер мысленно приказал Холли расстегивать их медленно и размеренно. Это было ему очень нужно. Жизненно необходимо. Медленно и размеренно. «Холли, пожалуйста, медленно и размеренно,» — мысленно взмолился он. Стиснув обеими руками цепь. В четырех футах от того места, где она была пропущена в чугунное кольцо. Ричер натянул цепь.
Холли расстегнула верхнюю пуговицу. Ричер сосчитал: раз. Водитель осклабился. Рука Холли скользнула к следующей пуговице. Ричер снова натянул цепь. Холли расстегнула вторую пуговицу. Ричер сосчитал: два. Ее рука скользнула к третьей пуговице. Развернувшись лицом к дальней стене стойла, Ричер набрал полную грудь воздуха. Оглянулся через плечо. Холли расстегнула третью пуговицу. Ее грудь вывалилась из блузки. Персиковый бюстгальтер. Узкая полоска, отделанная кружевами. Водитель переступил с ноги на ногу. Ричер сосчитал: три. Выпустил выдох из самой глубины легких. Рука Холли скользнула вниз к четвертой пуговице. Ричер сделал глубокий вдох, самый глубокий в жизни. Натянул цепь так, что побелели костяшки пальцев. Холли расстегнула четвертую пуговицу. Ричер сосчитал: четыре. Ее рука скользнула вниз. Застыла на мгновение. Расстегнула последнюю пуговицу. Блузка раскрылась. Водитель облизнулся. Отскочив назад, Ричер вонзил ногу в стену. Прямо под чугунным кольцом. Навалился на цепь всем своим весом — двести двадцать фунтов сжатой энергии, распрямившейся одним взрывным толчком ноги. Из стены вылетели влажные щепки. Старые доски задрожали. Шурупы вылетели из дерева. Ричер отлетел назад. Вскочив на ноги, он двинулся вперед, яростно размахивая перед собой цепью.
— Пять!
Схватив водителя за руку, Ричер затащил его в стойло. Швырнул его в дальнюю стену. Налетев на нее, водитель застыл на месте, словно сломанная кукла. Шатаясь, он шагнул к Ричеру, но тот ударил его ногой в живот. Водитель подлетел вверх и рухнул лицом на каменные плиты. Сложив цепь пополам, Ричер замахнулся. Нацелив смертельный удар стального хлыста водителю в голову. Чугунное кольцо устремилось вперед, словно средневековое оружие. Но в самое последнее мгновение Ричер передумал. Дернул цепь, изменяя ее траекторию, и обрушил ее на каменную плиту, высекая сноп искр. Он схватил водителя одной рукой за шиворот, другой за волосы. Поднял его тело и швырнул в стойло к Холли. Уткнул свинячье лицо в мягкий матрас и, навалившись сзади всем своим весом, держал водителя так до тех пор, пока тот не задохнулся. Водитель брыкался, извивался, но Ричер просто придавил ему затылок своей огромной лапищей и терпеливо ждал, когда он умрет.
* * *
Холли молча смотрела на труп. Ричер сидел рядом, пытаясь перевести дыхание. Он никак не мог прийти в себя после нечеловеческого усилия, которое потребовалось для того, чтобы вырвать чугунное кольцо из стены. Ему казалось, что всего за одно мгновение он потратил столько энергии, сколько расходуется за целую жизнь. У него в жилах бурлила многократная доза адреналина. Мысленные часы в голове сломались и встали. Ричер не имел понятия, сколько времени они с Холли просидели на полу. Встряхнувшись, он поднялся на ноги. Протащил труп по проходу и оставил его рядом с открытыми воротами. Затем вернулся назад и присел на корточки рядом с Холли. Его пальцы были изувечены отчаянной хваткой за цепь, но Ричер заставил их быть нежными. Он застегнул все пуговицы, одну за другой, до самого верха. Холли дышала неглубоко и часто. Затем она обвила Ричеру шею и припала ему к груди. Прижимаясь губами к его рубашке.
Они долго сидели так, застывшие в объятиях друг друга. Ричер почувствовал, как ярость покидает Холли. Они отпустили друг друга и улеглись рядом на матрасе, уставившись в темноту. Повернувшись к Ричеру, Холли положила свою маленькую ручку на его руку.
— Наверное, отныне я перед тобой в долгу, — сказала она.
— Рад был тебе помочь, — ответил Ричер. — Честное слово.
— Мне действительно была нужна помощь, — тихо продолжала Холли. — Я обманывала себя.
Он сжал ее руку.
— Чепуха, Холли, — мягко произнес он. — Время от времени всем нам бывает нужна помощь. Не переживай по этому поводу. Если бы ты была в форме, ты бы справилась с этим ублюдком и без меня. Я это видел. Даже с одной ногой и одной рукой ты едва его не прикончила. Тебя подвело колено. Такая боль не оставила тебе никаких шансов. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. После Бейрута я в течение целого года не смог бы отобрать конфету у ребенка.
Слабо улыбнувшись, Холли тоже пожала ему руку. Часы в голове Ричера снова пошли. Показав, что приближается рассвет.
Глава 18
В среду в двадцать минут восьмого утра по Восточному поясному времени генерал Джонсон вышел из Пентагона. Вместо военной формы он надел светлый костюм. И он пошел пешком. Генерал предпочитал этот способ передвижения всем остальным. Утро в Вашингтоне выдалось жарким и душным, но генерал шел размеренным шагом, размахивая руками, вскинув голову, глубоко дыша.
Он шел на север по обочине бульвара Джорджа Вашингтона, вдоль края обширного кладбища, остававшегося слева, через парк Леди Бирд Джонсон, по Арлингтонскому мемориальному мосту. Затем генерал обогнул по часовой стрелке мемориал Линкольна, прошел мимо Мемориала ветеранов Вьетнама и повернул направо на Конститьюшен-авеню, оставив справа Зеркальный пруд. Впереди показался памятник Вашингтону. Генерал прошел мимо Национального музея американской истории, мимо Национального музея естествознания и повернул налево на Девятую улицу. Ровно три с половиной мили, прекрасное летнее утро, час ходьбы бодрым шагом по одной из лучших столиц мира, мимо достопримечательностей, перед которыми всегда толпятся туристы со всего света, — однако генерал Джонсон не видел абсолютно ничего кроме матового тумана тревоги, застилавшего ему взор.
