Две пары ног, два голоса. Голоса, которые Ричер успел узнать слишком хорошо. Фаулер и Боркен. Уверенная походка, тихий шепот. Ричер вжался в груду трупов. По его руке пробежала крыса.
— Он сказал, когда? — спросил Фаулер.
Под каменными сводами его голос прозвучал неожиданно громко.
— Завтра рано утром, — ответил Боркен. — Когда телефонная компания пришлет на место своих монтеров? В восемь утра? А может быть, в половине восьмого?
— Излишняя осторожность не помешает. Будем считать, в половине восьмого. И первым делом монтеры перережут линию.
Боркен и Фаулер держали в руках фонарики. Лучи света дергались и плясали в такт их шагам.
— Ничего страшного, — сказал Боркен. — Семь часов здесь — это девять часов на Восточном побережье. Лучшее время трудно придумать. Мы начнем ровно в семь. Сначала Вашингтон, затем Нью-Йорк, потом Атланта. К десяти минутам восьмого все должно будет закончиться. Десять минут, которые потрясли мир, так? У нас в запасе останется еще двадцать минут.
Они остановились у второго грузовика. Открыли задний борт, упавший с громким металлическим лязгом.
— А что потом? — спросил Фаулер.
— Потом будем ждать и смотреть. Пока что у них здесь есть всего восемь морских пехотинцев. Они не знают, что делать. Лес им не знаком. В Белом доме наложили в штаны, как мы и предполагали. Положим двенадцать часов на то, чтобы они смогли принять какое-то решение, — то есть, завтра до наступления темноты ничего не начнется. Ну а к тому времени эта забытая богом дыра будет уже занимать в списке приоритетов далеко не самую верхнюю строчку.
Боркен и Фаулер заглянули в кузов. Толстый брезент заглушил их голоса.
— Ему нужны и ракеты? — спросил Фаулер.
— Только пусковая труба. Это связано с электроникой.
Лежа среди снующих крыс, Ричер слышал, как открываются металлические защелки. Затем заскрипела резина. Пусковая труба была вынута из прокладок. Снова загромыхали засовы откидного борта. Шаги стали удаляться. Лучи фонариков заплясали в направлении ворот.
Заскрипели петли; массивные бревенчатые створки с грохотом закрылись. Пусковую трубу уложили на сланец, и двое мужчин, пыхтя, подняли бревно и вставили его в скобы. Зазвенела цепь, щелкнули замки. Послышался хруст шагов по сланцу.
Перекатившись от наваленных трупов, Ричер наткнулся на крысу. Отшвырнул ее сильным ударом, и крыса, жалобно взвизгнув, скрылась в темноте. Ричер посидел. Затем встал. Медленно приблизился к воротам. Внимательно прислушался. Выждал шесть минут. Вставил руки в щель внизу ворот и надавил на створки.
Они разошлись всего на дюйм. Положив ладони на гладкие бревна, Ричер надавил что есть силы. Ворота не шелохнулись. С таким же успехом можно было пытаться повалить руками вековой дуб. Ричер давил около минуты. Напрягаясь, словно тяжеловес. Створки держали словно скала. И вдруг до Ричера дошло, почему. Кривое бревно оказалось уложено в скобы наоборот. Теперь изгиб был обращен внутрь, а не наружу. Вместо того, чтобы оставлять створкам некоторую свободу, как это было раньше, оно наоборот зажимало их более эффективно.
Ричер мысленно представил себе это бревно. Толщиной больше фута, искривленное, высохшее до каменной твердости. Обращенное изгибом наружу, оно не представляло никаких проблем. Обращенное изгибом внутрь, оно было непоколебимым. Ричер бросил взгляд на грузовики. Отказался от этой мысли. Пространства для того, чтобы разогнаться и налететь на ворота с большой скоростью, нет. Грузовик навалится на створки всем крутящим моментом мощного дизельного двигателя, однако этого будет недостаточно. Ричер не мог себе представить, какое усилие потребуется для того, чтобы переломить это бревно.
Он подумал было о том, чтобы использовать ракету. Отказался и от этой мысли. Во-первых, слишком шумно, и, кроме того, из этого все равно ничего не получится. Взрыватель взводится только после того, как ракета поднимается на высоту тридцать футов. К тому же, в боеголовке всего шесть с половиной фунтов взрывчатки. Достаточно для того, чтобы сбить летящий реактивный самолет; однако на эти высохшие бревна шесть с половиной фунтов взрывчатки произведут такое же действие, как если бы их поцарапать пилкой для ногтей. Итак, он попал в западню, а Холли ждет.
Однако не в его натуре было поддаваться панике. По природе своей Ричер был человек спокойный, и долгие тренировки сделали его еще спокойнее. Он был обучен изучать и оценивать, и добиваться своего, полагаясь исключительно на силу воли. Ему говорили: «Ты Джек Ричер. Ты можешь всё.» Сначала это говорила ему мать. Затем молчаливые, зловещие наставники в центрах подготовки. И он им верил.
Но и не верил. Где-то в глубине сознания у него всегда звучал голос, предостерегавший, что это лишь везение. Одно только везение. В минуты затишья ему приходила мысль, долго ли так будет продолжаться. И вот сейчас Ричер уселся на каменистую землю, прислонился спиной к бревенчатым воротам и спросил себя, неужели его везение иссякло?
Он поводил лучом фонарика вокруг. Крысы держались от него на почтительном расстоянии. Их привлекала темнота в глубине пещеры. У Ричера мелькнула мысль, что крысы его бросили. Бежали с тонущего корабля. И тотчас же его рассудок снова ожил. Нет, крыс привлекают штреки. Потому что штреки куда-то ведут. Ему вспомнились огромные норы, пробитые взрывами в скалах, образующих северную стену гигантской чаши. Быть может, эти входы как-то связаны с пещерой?
Ричер пробежал вглубь пещеры, мимо грузовиков, мимо груды трупов. Туда, где уже нельзя было выпрямиться в полный рост. Крыса мелькнула куда-то влево. Упав на землю, Ричер посветил фонариком. Пополз следом за крысой.
Он наткнулся на скелет. Столкнулся лицом к лицу с оскаленным черепом. Рядом лежал еще один скелет. И еще один. Всего четыре или пять скелетов, втиснутых в щель под сводом. Кучки развалившихся костей. Сглотнув комок в горле, Ричер попятился назад. Осторожно огляделся вокруг. Посветив фонариком.
Все трупы мужские. Это было видно по костям таза. В черепах пулевые ранения. В висок. Аккуратные входные отверстия, аккуратные выходные отверстия. Оставленные пулей в оболочке, выпущенной с близкого расстояния из пистолета. Все скелеты достаточно свежие, определенно, им меньше года. Мягкие ткани не сгнили. Их обглодали. На костях виднелись царапины, оставленные зубами грызунов.
Все скелеты рассыпались. Крысы растащили кости, чтобы было удобнее их обгладывать. Кое-где сохранились обрывки ткани. Грудные клетки оставались покрыты материей. Крысы не трогают одежду. Зачем? Они прогрызают дорогу изнутри. Расправляясь в первую очередь с мягкими тканями. И добираются до ребер со стороны позвоночника.
Все обрывки материи были защитного цвета. С черными и коричневыми камуфляжными пятнами. Ричер увидел цветную нитку. Проследил ее до нашивки, скрытой обглоданной плечевой костью. Щит, вышитый шелком. На нем надпись: «Братство свободных людей Северо-Запада». Ричер потянул за остатки куртки. Ребра рухнули. На клапане нагрудного кармана были приколоты три хромированных звезды.
